— Хватит! — рявкнул я, и они разошлись, Карась — источая ненависть и едва ли не выпуская пар из ноздрей.

— Итак, сейчас вам надо поговорить со своими: одноклассниками, братьями-сестрами, нас должно быть много, так растут шансы на победу, — продолжил я. — Скажете, что пикет состоится сегодня, чем раньше они будут возле гороно, тем лучше.

— А сами-то вы когда туда? — спросил Мановар.

— После второго урока.

Я вырвал из тетради листок и написал адрес гороно, куда следовало подъехать, на всякий случай — на какой остановке выходить. Помнится, без памяти взрослого я плохо ориентировался в городе: ездить туда было особо незачем, а шататься по чужим районам опасно, можно и огрести от парней, что ищут драк, вот и ограничивался мой мир одним нашим поселком.

К нам подбежала Алиса, опасливо кивнула Ольге.

— Я со своими поговорила, ­– отчиталась Наташка, — шестеро придут.

— С тобой семеро, ­– уточнила Чечурина.

— Круто! — оценил Наташкины коммуникативные способности Мановар.

Сестра оглядела собравшихся — как по головам пересчитала, — потерла руки и торжественно объявила:

— Всем, кто придет — жвачка! То есть от меня подарочек. Так и передайте тем, кто боится.

Это уже нехорошо, получается проплаченная акция, а не честный пикет. Но отчитывать сестру при всех я не стал, тем более она уже пообещала вознаграждение, и получится, что плохой я зажимаю подарок. Зато какая вовлеченность! Она ж свой товар собирается раздавать! Целый блок жвачек. Вот так у политических сил появляются спонсоры, интересы которых лоббируют депутаты. Все у нас по-взрослому: будут и те, кто с нами от души, и охочие до тусовок и халявы.

Я еще раз объяснил, зачем мы собираемся и что будем делать, пообещал журналистов и напомнил:

— Мы любим Маркушина. Поняли? Почему любим? Потому что он честный. Джусиху хотим убрать, потому что она оскорбляет и бьет учеников.

— А у меня взятку вымогала, — напомнил Мановар.

— Вот и это скажи.

Карась вылупил и без того выпуклые глаза и попытался что-то сказать с набитым ртом — видимо, хотел поделиться, как схлопотал по лицу — брызнули крошки в стороны, попали Алисе в волосы, она взвизгнула, едва не расплескав кефир, который вместе с пирожком выдавали малообеспеченным.

Гаечка помогла ей вытрясти крошки.

— Через пять минут урок, — проговорил Илья и залпом допил компот. — Пора расходиться.

Наша мафия покинула стол первой.

И тут до меня дошло, что я забыл кое-что важное. Мы собрались записывать Джусиху, а значит — выводить ее на конфликт. Члены клуба проинструктированы, что надо разговаривать с ней как можно более корректно, но есть же еще Плям и Барик, которые могут все испортить. Да тот же Карась может послать ее в пешее эротическое путешествие или начать хамить.

Потому я отбился от своих, поравнялся с Карасем и сказал:

— Санек, тебе есть жизненно важное поручение.

Тот приготовился внимать.

— Мы сейчас идем на русский. Что бы ни случилось, не пререкайся с Джусихой.

— Че это? — возмутился он.

— Так надо. Потом узнаешь. Жаловаться можно, что она тебя била, хамить — ни в коем случае. Как бы ни хотелось за кого-то вступиться — молчи, иначе ты нам всю малину испортишь.

— Нафига?

— Просто. Сделай. Так. На пикете узнаешь. Клянись.

Посопев немного, он поклялся, приложив к груди черную от орехов пятерню. Говорить ему про диктофон нельзя, он слишком глупый, может ляпнуть что-то невпопад и выдать нас.

Все уже сидели в классе, в том числе Плям и Барик. Я жестом вызвал их в коридор и рассказал всю правду, они обрадовались и закивали, пообещали молчать и даже рожи не корчить, а еще сказали, что меня искала Лялина, говорила, у нее что-то срочное, но я не придал их словам значения.

Наступает момент истины. Я уселся за парту. От волнения в животе тоже бушевала революция, рубашка прилипла к спине, во рту была Сахара.

Так, соберись! Не хватало в ступор впасть в самый ответственный момент! Я посмотрел на Инну, наши взгляды встретились, девушка кивнула и дрожащими руками поставила на парту сумку с магнитофоном. На ее лбу и носу блестели бисеринки пота. Вот кому действительно страшно!

— Две минуты до звонка, — отчитался Илья.

Распахнулась дверь — все наши вздрогнули. Ложная тревога! В кабинет ворвалась Желткова, плюхнулась рядом с Фадеевой, ковыряющей ногтем в зубах. Закончились погожие деньки — я перевел взгляд за окно, на пузатые облака, которые не выглядели дождевыми — теперь Юлька будет появляться на уроках часто.

Ощутив недобрый взгляд, я повернулся к Барановой. Янка торжествовала. Интересно, чему она так радуется?

Вот свергнем Джусиху — посмотрим, как она посмеется.

А вот и Людмила Кировна. Вплыла в класс гордо, улыбнулась, как сытый Циклоп. Мы встали, приветствуя учительницу. Когда сели, Инна Подберезная поставила сумку на парту — она рассказала, что репетировала этот момент много раз, и получилось у нее естественно.

Я поднял руку, Джусиха кивнула.

— Людмила Кировна, мы хотим учиться. Не выгоняйте нас, пожалуйста, и не занижайте оценки!