Я сделала мысленную пометку, что передам Дженн это имя во время нашего следующего сеанса, а также все, что смогу выудить из этого разговора.

Голос Бьянки тихо дрожал.

— Я передам его вам. Обещаю.

На этот раз голос был более ровным. Твердый. Самодостаточный. Смертоносный. Винс.

— У тебя есть дочь, не так ли?

Бастиан притворно рассмеялся, но затем добавил.

— Как ее зовут? Мара? Мария?

— М-марта. — Я напряглась, чтобы расслышать едва слышный голос Бьянки.

Мне было жаль парня. Я едва справлялась с одним Романо, а перед ним трое, которые его дразнят. Я шагала как можно тише, делая вид, что говорю в телефон, оживленно жестикулируя руками. На самом деле мне хотелось быть ближе к их голосам. Я и так едва их слышала.

Из горла Бастиана вырвался еще один смех. Он был таким мрачным, что по моему телу пробежал холодок, отдаваясь в каждой конечности.

— Марта. — Он хмыкнул. — Точно.

— Разве ты не трахал ее, сынок? — Джовани Романо тщательно подбирал слова, обдумывая их. — И как она была?

Я поморщилась от его грубых слов, сочувствие к Бьянки охватило мое сердце. Меня учили не испытывать сочувствия, работая под прикрытием, и, хотя я понимала, что Бьянки должен был знать, во что он ввязался с семьей Романо, я не могла не сочувствовать.

В конце концов, моя мама тоже попала в переделку с семьей Де Лука, прежде чем забеременела мной и сбежала. Насколько мне было известно, Бьянки мог быть моей мамой, а Марта — мной.

— Бывало и лучше. — Сухие слова Бастиана говорили о скуке, которую, как я догадываюсь, он чувствовал, и что-то в его безразличном тоне меня успокоило.

Я ненавидела себя за это.

— Марта. — Спокойствие Винса было жутким, как предупреждающие толчки перед сокрушительным землетрясением. — Я помню ее. Милая девушка. Очень жаль.

В воздухе повисла долгая пауза, прежде чем Бьянки заговорил снова.

— Жаль?

Слова Винса были неопределенными. Ничего такого, за что я могла бы его арестовать. Тем не менее, угроза оставалась явной. Я бы никому не пожелала оказаться в положении Бьянки.

Винс проигнорировал Бьянки.

— Я и забыл, как она выглядит. О, подожди. Разве ты не видел ее на днях, Бастиан?

Они дразнили Бьянки. Это было жестоко, но от печально известной семьи Романо я не ожидала ничего другого. Если бы моя мама не сбежала от семьи Де Лука и не скрыла мое существование, была бы я Бастиано или Бьянки при таком раскладе? Была бы я бессердечным монстром или измученной жертвой?

Я отказывалась быть ни тем, ни другим.

— Хм… Я не помню. — Дверь приглушила игривый голос Бастиана, но от этого он не стал менее эффектным. Он был либо феноменальным актером, либо садистом, которому нравилось причинять боль.

Я ставила на оба варианта.

Они были монстрами.

Все они.

Находясь под прикрытием в баре, даже всего неделю или около того, я упустила это из виду. Я очеловечила их, приписала им нормальность ресторанного бизнеса, а в Бастиане видела лишь придурка, у которого было сердце только тогда, когда дело касалось его сестры и семьи.

Это была ошибка, которую я поклялась больше никогда не совершать.

Им троим было слишком весело. Издевались над этим беднягой. Если бы не короткий голос Винса, я бы поверила, что это их возбуждает. Что они жаждут дразнить и запугивать Бьянки.

На самом деле они не сказали и не сделали ничего противозаконного. И все же. Если только я не хотела раскрыть свое прикрытие, что разрушило бы мою карьеру в ФБР, я ничего не могла с ними поделать. Я была безнадежна. Беспомощна. И будь я проклята, если это не заставляло меня чувствовать себя никчемной.

Джио прочистил горло.

— Почему бы нам не посмотреть записи с камер наблюдения?

О, черт.

Его слова остановили меня, и я изо всех сил старалась не бросить взгляд на камеры наблюдения. Моя хватка на телефоне ослабла, и я уронила его, пытаясь и не пытаясь поймать. Он упал на пол с тихим стуком, и когда я наклонилась, чтобы поднять его, дверь распахнулась.

Мои руки все еще были на полу, а задница — в воздухе, когда Бастиан вышел. Его глаза впились в мои с жуткой точностью, и я поддалась ярости.

Они были смертоносными.

Яркими.

Раздраженными.

Если бы у смерти было лицо, то это было бы лицо Бастиана.

И он смотрел прямо на меня.

БАСТИАНО РОМАНО

В ресторанном бизнесе говорят, что если вы получили премию Джеймса Бирда, значит, вы добились больших успехов. Это повод для гордости. Что-то, что можно поставить на полку с трофеями, добавить в свой профиль на LinkedIn или что-то еще, что делает типичный унылый сопляк.