Шрифт:
Два месяца ада.
Кто-то говорит, что после того, как мы получим свидетельство о разводе, станет легче. Девочки поймут, что мама и папа не шутки шутят, а действительно разошлись, и что нет смысла что-то друг другу доказывать.
— Я не буду есть с тобой за одним столом!
Варя встает. Ножки стула скрипят о плитку.
— Варя!
Выбегает из кухни, хлопает дверью.
— Я за тобой сейчас не побегу, Варя. С сестрой так нельзя! Слышишь? — выглядываю из кухни. — Она твой самый близкий человек!
— Больше нет! Не сестра она мне!
Очередной хлопок дверью, и я смотрю в пустоту. Меня потряхивает.
Я ожидала другого. Не того, что две сестры, которые липли друг к другу, как два магнита, вот так рассорятся.
И это, вероятно, моя вина.
Надо признать, что у Алинки в силу обстоятельств ее рождения и первого года жизни с Романом сложилась именно так связь, которая прощает все.
Я потеряла первый год ее жизни, и вот результат. Она будет с Ромой, потому что фраза “папина дочка” — это не шутка и не кокетство.
— Мам, давай кушать, — шепчет Алина, — а то остынет.
Я оглядываюсь и в материнском отчаянии говорю:
— Я люблю тебя, доченька.
— А я тебя, — слабо улыбается, — но… я буду с папой, мам.
Даже если мне сломают руки и ноги, сдерут кожу, пропустят через мясорубку, а после посыпят солью, то это не сравнится с тем, что испытываю я сейчас.
— Ты обижаешься, да?
— Нет, — катится слеза по щеке, — нет, милая, не обижаюсь. Мне просто очень грустно, понимаешь? Вы ссоритесь… Алина, Варя тоже хочет к папе. Она очень по нему скучает. По тебе скучает, но…
— Я знаю, — Алинка кивает. — Я тоже скучаю по Варе. Мам… — ее глаза блестят от слез. — Я не отказываюсь от вас.
— Я знаю, — киваю и торопливо смахиваю слезы с щек. — Прости… Я что-то расклеилась.
В тот день, когда Варя кричала Роману, что она его ненавидит, Алина молча, как в трансе, покачалась, не реагируя на меня, а затем встала и сказала, что поедет с папой. Будет с ним жить.
И в глазах отпечаталась отчаянная отрешенность. Она папина дочка, и за папой хоть в ад спустится.
— Ты, правда, не обижаешься?
— Нет, — сглатываю. — Он твой папа, Алина. И он хороший папа, и его есть за что любить, — поджимаю губы и выдыхаю. Небольшая пауза. — Конечно, я по тебе очень скучаю, Алина, и да, даже плачу, но ты уже можешь сама принимать решения, с кем тебе жить.
— Но я все равно тебя люблю, — Алина всхлипывает.
— Иди сюда, — протягиваю руку.
Обнимаю ее. Крепко-крепко. Прижимаюсь щекой к теплой макушке. Я могу давить на чувство вины и сыграть манипуляциями, чтобы вернуть младшую к себе под крыло, но я не стану. Я люблю ее и понимаю, почему она осталась с отцом. Не из-за ненависти ко мне.
— Я тоже часто плачу, — сипит Алина. — Мам… А Варька теперь навсегда меня ненавидит?
— Ей надо время, — говорю дикую банальность, которая меня саму бесит. — И еще это отчасти подростковый бунт. Вот такой он, да, Алинка. Нам надо все это пережить.
— А ты по папе скучаешь?
Медленно выдыхаю. Хочу прикрикнуть на дочь, что не желаю говорить от ее отце, но сейчас, если что и излечит раны, то только правда:
— Скучаю, конечно, — закрываю глаза. — Но… Милая моя, вместе с этим мне очень больно. Так больно, что дышать забываю. Я знаю, что вы хотите, чтобы все было как раньше, чтобы мама и папа были вместе…
— Я знаю, что этого не будет, — поднимает ко мне лицо. — Мне тоже больно, мам. И я тоже злюсь на папу. Злюсь, но я буду с ним. Я так хочу.
Глава 11. Приедет?
— Я не хочу, чтобы она приходила.
Я так устала.
Я уже не чувствую той жгучей обиды и злости на Романа, и вымотал меня не он.
А моя старшая дочь, которая и не думает остывать в своем гневе на отца и младшую сестру.
— Она будет приходить, будет оставаться настолько, насколько захочет, — я складываю полотенце аккуратными прямоугольниками. — Она не перестала быть моей дочерью и твоей сестрой.
— Она предательница!
— Хватит! — рявкаю я и в бессилии смотрю на красную от злости Варьку. Крепко сжимаю желтое полотенце и ловлю на мысли, что хочу отхлестать им дочь, которая уничтожает меня своей ненавистью к Алине. — Я повторять не буду. Тебе уже тринадцать. Ты взрослая деваха и некоторые вещи должна понимать. Да, твой отец изменил мне, Варя, но ты сейчас мне не помогаешь, ясно?
— Терпила.
Говорит Варя и замолкает.
Обидеться?
Возмутиться?
Расплакаться?