Я очнулась с ощущением собственной правоты.

У меня есть доказательства. Есть!

Интересно, что теперь на это скажет Йотун? Каково это, знать, что законы магии, в которых ты был уверен, могут поменяться?

Осталось дождаться ночи.

К моему разочарованию, Йотун спал. Он лежал в кровати, повернув голову набок и закинув сильные руки над головой. Лицо его было расслабленным.

Колдун не проснулся, когда я его позвала. Видно, сильно устал.

Мне пришлось убраться обратно в свою комнату. Сон не шел, как я ни ворочалась. То и дело мыслями возвращалась к Тиссе.

Сколько раз я ее видела? Два? Три? Мы с ней даже не разговаривали, но ее судьба тронула меня. Я подумала, что могу попросить Йотуна… не знаю, как-то ей помочь. Вдруг он сможет повлиять… и освободить ее от унизительной участи.

Пока ученицы и наставницы не знали, что ее поймали.

Я как-то незаметно для себя снова увидела Тиссу, в простой рубашке с распущенными волосами. Без роскошного многослойного наряда она выглядела маленькой и хрупкой.

Тролльчанка, как и я, не спала. А сидела около небольшого окошка, забранного решеткой, смотрела на равнодушную, холодную луну. А потом вдруг запела удивительно сильным и красивым голосом:

Мое сердце закрыто

Если бы я могла показать,

Но я страдала молча

Если бы я могла открыть свой секрет,

Все бы увидели,

Как я несчастна

Сколько я подделывала радость,

Но сейчас я пою и ни о чем не жалею

Да простит меня любовь

Если это преступление или грех,

То я виновна

Я хочу улететь

Если бы у меня были крылья

Но я молча кричу

И ни о чем не жалею

Даже если все это грех

Да простит меня любовь

Пока я пою, я не думаю,

Как мне плохо

Я никому не принадлежу

И зло не коснется меня

Я хотела любить и мечтать

Необъятная мечта – что есть счастье

И нет грусти

Да простит меня любовь…

Мое собственное глупое сердце почти остановилось.

Ведьма-ворона подошла к двери, ведущей из покоев, и бросила вопросительный взгляд на Марианну.

– Ты уверена? – спросила она.

– Да.

Сырок, который стоял рядом с принцессой, демонстративно потрогал длинный кинжал, висящий на поясе. Хотя на нем он выглядел, как меч.

– Только скажите слово, ваше высочество, я насажу его на эту железку, – карлик злобно хихикнул.

Марианна поцеловала его в макушку, не отрывая взгляда от двери.

– Ты скормил им угощение?

– Разумеется. Эти негодяйки набросились на пирожные, как мухи. Вытирали свои мерзкие, вымазанные в креме, пальцы о мои волосы, – пожаловался Сырок. – Но теперь они дрыхнут. И не проснутся, даже если их начнут драть.

– Хорошо. Тогда начинаем.

Принцесса глубоко вздохнула. Карлик полез под кровать, а ведьма накрыла ладонью дверной замок и принялась шептать заклинание. Ее лоб покрылся испариной от напряжения. Но вскоре из-под ладони пошло синеватое сияние, и в тишине раздался громкий щелчок.

Асса вздохнула с облегчением.

– Я буду неподалеку, – сказала она и начала превращаться в ворону.

В этот раз это заняло довольно много времени, видно, на чуждую ей магию ушло слишком много сил.

Но вскоре она вылетела в открытое окно и устроилась на крыше.

Марианна ждала. Волнение выдавало то, что она впилась в подол и комкала платье.

Карлик лежал под кроватью так тихо, что легко можно было забыть о его присутствии.

Напряжение, повисшее в воздухе, ощущалось так остро, что малейшее движение, самый тихий звук, могли произвести впечатление, как раскат грома.

Бесшумно ступая, в комнату вошел… молодой варвар.

Уголки губ Марианны дрогнули, но она подавила победную улыбку. Она смотрела на него с вызовом, вздернув подбородок.

Он не сказал ни слова, но медленно, словно хищник, скользил к Марианне, не сводя с принцессы глаз.

Через несколько мгновений она оказалась в его объятиях. Марианна довольно вздохнула после очень долгого поцелуя.

Оба с исступлением сдирали друг с друга одежду. И все это происходило в ожесточенном молчании. Слышен был только шелест и треск тканей да учащенное дыхание. Они напоминали оголодавших, набросившихся на изысканные кушанья, или умирающих от жажды, добравшихся до живительного источника.