Да, боже мой! М-м-м! Где повар, который приготовил это великолепие? Я хочу его расцеловать!

— Во-вторых, — продолжает Степан, — женщина, которая получает удовольствие от еды, — слишком большая слабость для такого мужчины, как я.

Кусок встает поперек горла.

— О чем вы? — сглатываю и отпиваю из бокала.

— Я немолод, Инга. И вот эти все веяния о здоровой пище для меня дики. Девы, жующие в ресторанах траву вместо нормальной еды, уже набили оскомину.

— Что ж, в чем-то вы правы.

— Именно поэтому, когда прекрасная женщина поглощает с невероятным удовольствием жареный кусок мяса, — это настоящая услада для глаз, понимаешь?

Понимаю, чего ж не понять.

Киваю.

— Может, перейдем к делу?

Степан повторяет за мной движение и отрезает большой кусок мяса, отправляет его в рот. Жуя, не сводит с меня пронзительного темного взгляда:

— Инга, через несколько дней у моего хорошего знакомого день рождения. Он будет отмечать его в загородном доме.

— Как это должно касаться меня?

Степан вытирает рот салфеткой и откладывает ее в сторону:

— Я хочу, чтобы ты поехала со мной.

А вот это уже не очень хорошо. Начинаю нервничать, и Веремеенко это считывает:

— Сразу обозначу: будет большая компания людей, в том числе семейных. Ты поедешь туда в качестве моего помощника. Никак компрометировать тебя я не собираюсь, не стоит переживать.

— Но зачем я там?

Вот я еще не ездила в глухомань непонятно куда.

— У родителей моего знакомого, Дмитрия, есть парочка картин. И я хочу, чтобы они отдали мне их во временное пользование для выставки. Ты мне нужна, чтобы убедить его, возможно, понадобится показать референсы и рассказать о уже проделанной работе.

Что ж, тогда это все объясняет.

— Хорошо, Степан, — киваю. — Я съезжу с вами, но заранее хочу расставить все точки над i: я не ищу отношений, так что поездка для меня будет действительно рабочей.

Веремеенко кивает, соглашаясь со мной. Ужин заканчиваем быстро. Дома Матильда Адамовна устраивает мне допрос с пристрастием:

— Инга, ты же понимаешь, что его намеки… вовсе не намеки. Мужик взрослый. Богатый, — произносит задумчиво, сидя в кресле.

— Возможно. Только и мне не восемнадцать, — соглашаюсь. — Да и мало ли к чему все это приведет.

Бабушка недовольно качает головой. В комнату входит Алекс, кидает сумку на пол и заваливается на диван.

— Тебе всегда восемнадцать, — отвечает, улыбаясь.

— Устал? — спрашиваю его.

— Тренер — зверь, — кивает.

— Жаловаться будешь? — выгибаю бровь.

— Пф-ф! Еще чего! — закатывает глаза. — Отличный мужик он, мам. Чем-то похож на Аркадьича из предыдущей школы. Кстати, тебе просили передать, чтобы ты зашла в бухгалтерию. У них там какие-то вопросы по оплате.

Саша говорит настороженно.

— Ах, да. Я зайду. Спасибо, сынок.

Сашка у меня на платном…

— Ма-ам, у нас же получится оплатить обучение, да? — спрашивает с тревогой.

Сажусь рядом с ним и толкаю плечом в плечо.

— Не переживай об этом. Я все улажу.

Бабушка прикуривает и выдыхает дым в потолок, произнося задумчиво:

— Угу. Вот только на день рождения съездишь… и как уладишь…

Глава 10

Никита

— Ник, я хочу на дачу к тетушке съездить. Давай Жеку с собой возьму? Тетушка соскучилась по ней, да и Женьке будет полезно.

— Валь, ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?

Сестра кривится:

— Да сколько можно, Ник? Я здорова, как бык! — замирает. — Как корова! — качает головой. — М-м, нет. Все-таки бык.

Беззвучно смеюсь. Валя поднимает на меня взгляд и тоже подхватывает веселое настроение.

Валя была мне больше матерью, чем сестрой. Потому что вечно бухающей и водящей домой всех кого ни попадя матери было на нас насрать. Валя старше меня, так что все поняла раньше. Она как могла, ограждала меня от матери, ее вечного потока мужиков и алкоголя.

Когда мать уходила в запой, сестра уводила меня из дома. В теплое время года мы прятались в подвале, когда становилось холодно, скитались по соседям. Иногда Валя увозила меня к тетке в деревню.

Тем не менее я видел много грязи. Много запрещенных для детских глаз картин и звуков.

Возможно, именно поэтому я так отреагировал на действия Инги много лет назад. Не смог я принять того факта, что она вот так… со всеми без разбору.

— Женька, поедешь в деревню? — спрашиваю у дочери.