Накануне приезда в Атланту поэта Игоря Губермана я перечитал у него все, что только было возможно. Через какое-то время почувствовал вдруг странное возбуждение. В теле появилась никогда прежде не знаемая мной такая легкость, что, казалось: вот-вот – и взлечу. Но, слава Богу, все обошлось благополучно...
Лев Рахлис. Гарики для Губермана
Накануне приезда в Атланту поэта Игоря Губермана я перечитал у него все, что только было возможно.
Через какое-то время почувствовал вдруг странное возбуждение.
В теле появилась никогда прежде не знаемая мной такая легкость, что, казалось: вот-вот – и взлечу.
Но, слава Богу, все обошлось благополучно.
Зато после с удивлением стал замечать за собой другую странность. В голове начали то и дело возникать мысли, причем, не всегда и не совсем глупые.
Рука машинально потянулась к перу, перо – к бумаге, и пошло-поехало. Четверостишие за четверостишием. К чему бы это?
Как потом выяснилось, у моего словесного возбуждения даже имя нашлось – губермания.
Случаи подобного заболевания неоднократно фиксировались и прежде, но в основном на территории Российской Федерации. В Атланте же, по свидетельству компетентных лиц, это была первая такая более-менее серьезная вспышка.
Что оставалось делать? Пришлось записывать все, что из-под пера выплескивалось.
Тут следует иметь в виду и то обстоятельство, что Губерман
Конец ознакомительного фрагмента.