— Не может быть, что это уже роды, еще рано. — Она подняла голову и увидела, как мужчины переглянулись. — Я не собрала вещи и не написала план родов. — Ее била дрожь. — Я записалась рожать в Сент-Кэтринз, а не в Городскую.

— Думаю, в сложившихся обстоятельствах они тебе не откажут, — сухо заверил ее Лайам.

Полицейский выпрямился, в руке у него была рация. Он коротко переговорил и снова сунул голову в машину.

— Я поеду вслед за вами, сэр, впереди поедет мотоцикл. Не волнуйся, душечка, такое случается каждый день. — Но не у меня же!

Эскорт сопровождал их до самой больницы. Позднее Джо смутно помнила отраженные в мокром лобовом стекле мигалки и вой сирен. Все ее внимание сошлось на происходившем у нее внутри.

Лайам подбадривал ее, но косточки вцепившихся в руль пальцев побелели. По долгу службы ему приходилось бывать в самых опасных переделках. Он даже отсидел в тюрьме во враждующем государстве. Любая зона военных действий с недружелюбными туземцами и то легче, решил он, когда хилая попытка вызвать у Джо улыбку провалилась. Ничего удивительного: он же треплется, как какой-нибудь дебильный ведущий телевизионной игры!

— Извини. — Он никогда еще не чувствовал себя таким беспомощным.

— Нет, продолжай, так легче.

— Правда?

— Мне страшно, Лайам. Что, если?.. — Глаза у нее потемнели. Она не могла больше сопротивляться нарастающему в ней ужасу. Девять месяцев. В ее случае — почти восемь. Этого должно было хватить, чтобы подготовиться. Но ей не хватило.

— Все будет прекрасно, Джо. Завтра от этого останутся только неприятные воспоминания.

Уверенность в его низком голосе помогла ей взять себя в руки.

— Пожалуй, уже поздно менять планы. — Ее бледные губы растянулись в слабой улыбке.

Палата, где только что толпилась масса народу, вдруг опустела, и Джо осталась одна, в белой больничной рубашке. С ней была только капельница. Сквозь открытую дверь Джо слышала, что доктор говорил Лайаму.

После очередного вопроса Лайама она подумала, как много он знает о буднях деторождения. Ей не пришло бы в голову и половины его вопросов. Ей даже стало намного легче, оттого что ответственность переходила в чужие руки.

— Схватки остановились?

— На время.

— На сколько?

— Долго мы ее так держать не можем. Возникает опасность инфекции после разрыва пленок…

— Опасность… Джо угрожает опасность?

— Мистер Рафферти, ваша жена в отличном состоянии, и, скорее всего, схватки скоро возобновятся сами собой. Несколько часов могут иметь большое значение для развития легких новорожденного. Шесть недель недоношенности не исключение, и хотя плод маленький для такого срока… — Голос доктора слабел, по мере того как они удалялись.

Спустя несколько минут Лайам появился у ее постели.

— Ты слышала все, что он сказал?

— Большей частью. — Она покраснела: уж не намекает ли он на то ее, роковое, подслушивание. Сколько раз за последние недели она мечтала никогда не услышать те ужасные слова, изменившие все. И презирала себя за это желание.

— Тебе надо поспать. Ты не против, чтобы я остался?

Ему хотелось остаться! На данный момент ничего другого она и не желала. Он хочет, и этого было достаточно, чтобы внутри у нее затеплился огонек.

Лайам напряженно ждал, но ей не понадобилось взвешивать «за» и «против». Ответ последовал немедленно.

— Если ты только попробуешь выйти, я тебе такое закачу, что земля затрясется, — серьезно произнесла Джо. Интересно, понял ли он, что это было не таким уж сильным преувеличением? — Мне нужно, чтобы кто-то был рядом, — рассеянно призналась Джо, не замечая вспышки волнения у него в глазах. — Каждый раз, когда со мной заговаривает человек в белом халате, я начинаю кивать, как болванчик. Сейчас я запросто соглашусь на пересадку мозга. Молчи… — хрипло предупредила она. Было видно, как напряжение уходит из Лайама.

— Я ничего не буду говорить, если ты хочешь. — Он сел, не отводя взгляда от ее бледного, осунувшегося лица.

— Я это не нарочно, Лайам, — пробормотала Джо. Он чуть было не сказал, что, если бы она не была такой упрямой, все могло быть по-другому… Отчаяние в ее глазах заставило его сдержаться.

— Ты очень непредсказуемая леди. Наш ребенок явно в тебя.

Наш ребенок. От этих слов у нее на глаза навернулись слезы.

— Тебе больно? — резко спросил он.

— Нет. — Она протянула руку, чтобы не дать ему нажать кнопку вызова. — Я просто сильно устала.