«Да, Затейников. Затейников Лев Федорович и я живой.»

Одно волевое моргание, один вдох, заполняющий легкие воздухом. Миражи покинули ванную. Контроль возвращен, еще одна победа для Льва Федоровича Затейникова.

Новорожденные морозные соринки превращались в белые пятная на обратной стороне теплого окна. Смелее и смелее врезались в него снежинки, надеясь когда-нибудь проникнуть внутрь помещения и облагородить его своей зимней свежестью. Дымясь, как в бане, сырые дрова прогревались в печке, даруя окну возможность отражать новые набеги непогоды. Динамичный теплый воздух вальяжно гулял по квартире, расталкивая холодный, заставляя его пасть ниц. Домашний вечерний уют стоил им безжалостной и вечной конкуренции между собой, сопротивляться которой, воли они не имели.

На маленькой багрового цвета кровати лежала миниатюрная женщина, с коротко остриженными волосами цвета поздней соломы. Ее улыбка, поддерживая воцарившиеся спокойствие, приятно дополняла его и дарила такую же мужчине рядом с ней.

– Ваня, ну, ты скоро? – Сквозь безмятежный смех, проговорила девушка, даже не думая о том, чтобы торопить его всерьёз.

– Уже почти. Потерпи. – Согласно ее настроению, ответил мужчина.

На руках у Вани было осыпано много частичек от табачных листьев, такого качества, которое легко можно было найти в деревне. Ювелирно трудясь, он мастерил самокрутки на узких, покрасневших от духоты в комнате, бедрах девушки. Обильно облитые маслом какао, вступившим в реакцию с табаком, они производили дурманящий запах, похотливо заигрывающий с носом Вани, однако, сил на то, чтобы согласится на его провокации у него уже не осталось.

Сделав последнюю самокрутку и засунув ее в дешевенькую папиросницу, Ваня плотно шлепнул девушку по бедрам, затем, медленно слизал остатки масла.

– Дурак, – смущаясь, тихо проговорила девушка.

– Ну не надо уже свою скромность включать, кто масло то покупал, а? – Саркастически спросил Ваня.

– Бу-бу-бу. Я встаю?

– Вставай. – Ваня устало вздохнул.

Кира встала с кровати, завернув оголенную часть тела в плед, на котором лежала прежде, став похожа на какую-нибудь римскую императрицу, если бы та любила леопардов. Маленькими шажочками, на цыпочках, девушка пошла в ванную, смыть с себя не слизанные остатки масла. Вода плохо справлялась с этим делом, масло настаивало на том, чтобы остаться на ее бедрах, однако, после применения сухого полотенца, оно вынуждено было найти себе новое пристанище, более махровое, чем человечья кожа. Повесив полотенце, теперь отдающее блеклым запахом какао, Кира вышла из ванной.

Ваня сидел за столом и рассматривал дорожную карту. Она была достаточно большой, описывая все бескрайние просторы России, как известно, не заканчивающийся нигде. Но в данный момент, его интересовала, только, маленькая вена, на огромном теле державы. Вена, ведущая из Черепичено в Москву. Чтобы ее обнаружить, ему приходилось ювелирно управлять с мнущимися краями карты, норовившими соединится в центре. Кое как расправив ее на столе, он очертил карандашом нужную дорогу, после чего, встал изо стала.

– Точно поедешь со мной? Я могу и один.

– Поеду. – Уверенно ответила Кира.

Буран за окном усилился. Снег, словно посланный артиллерийский снаряд, стремительно несся на землю, плюхаясь в общую кучу товарищей. Температура упала примерно до минус девяти по Цельсию.

– Неужели в город ехать настолько необходимо, что мы поедем в такую погоду?

– Да, сама знаешь, нужно срочно посмотреть в архиве про девочку. Я-то сам, не очень хочу, но есть «Надо». – Ваня грустно вздохнул – родителей мы ее вряд ли найдем, но хотя бы имя, имя уже неплохо. У Погребняка машину отобрали, остался только я.

– Давно пора было, он же месяца два сам на столб лазил электричество возвращать, удивлена, что у городских только сейчас яиц хватило приехать.

– Ну, а чего им приезжать в эту глушь, ради его копеек, а так, процентики выросли, и уже тут, эко вы молодцы.

Ваня крепко обнял Киру за талию, прижимаясь губами к ее уху, ловко обхватывая и согревая мочку своим языком.

– А ты ведь можешь и не ехать, а просто дождаться меня в таком же виде. А я сразу сюда, как вернусь.

– Никак нет, – краснея, вскрикнула Кира. – Не пущу одного. Тем более, дорога долгая, машина большая, тоже можно что-нибудь придумать.

– Понял. – Ответил Ваня с ехидной улыбкой.

Суровый февральский снегопад окутал машину плотным слоем белого камня. Хрупкое переднее стекло еле-еле могло удерживать на себе такую массу снега, поскрипывая при падении новых кристалликов. Дворники ритмично маршировали, отбивая новые и новые волны снежных ВВС, позволяя Ивану хоть немного видеть дорогу. На улице был уже поздний вечер, достаточно темный, особенно зимой, чтобы была видна лишь малая часть дороги.

Кира сидела справа от Вани, прятав свои руки в вязаную муфту собственного производства. Ее покрасневшие от холода щеки напоминали поздний багровый закат, прорывающийся через плотную занавесь облаков.

– Жалко девочку, очень жалко, – без определенной эмоции, сказала Кира. – Хоть бы в городе нашлось что-то, а то еще и съездим просто так в такую бурю.

– Найдем, точно найдем.

– … – Не найдя, что сказать, Кира просто подула теплым воздухом на руки.

– Даже если не найдем, Машка ее не бросит.

– Этого я и боюсь, что не бросит.

– Чего это?

– Смотри на дорогу. – Плотно уткнувшись носом в муфту, сказала Кира.

Кира начала напивать обезличенную мелодию. Она была похожая на песенки, что обычно звучат на детских утренниках, заставляющую юные умы взбодрится и прилипнуть к экранам телевизоров.