— Шиза, но, если тебе знаком этот рисунок, может, можно туда попасть? — закинул я удочку в слабой надежде на положительный результат. Но она смогла меня удивить.

— Попасть за двери можно телепортом, — ответила она. — Но что там?

Как всегда, я находился в состоянии раздвоенности: заходить страшно, уйти невозможно.

— Шиза, давай одним глазком заглянем, и обратно, — несмело попросил я. — Вдруг там древние знания, артефакты? Станем властителями мира, всех нагнем.

— Я не думаю, что там находится что-то ценное. Может, это заброшенный храм или гробница, — ответила она, — но заглянуть можно.

Небольшая тошнота, и я оказался в полной темноте, мой светлячок потух при переходе. Я остановился, прикрыв глаза, и попытался создать новый светляк, но, к моему удивлению, он не создавался.

— Дар, беда! — услышал я тревожный голос Шизы. — Тут блокируется магия.

Я замер, переваривая услышанное.

— Пошли обратно, Шиза. — Мне что-то расхотелось становиться властителем мира и сильно захотелось просто спокойно пожить.

— Мы не можем, магия не работает, — растерянно проговорила симбиот.

— Как это, мы же сюда попали? — удивился я.

— Попасть попали, а выйти не можем, — ответила она.

— Ну когда я поумнею?! — Паника медленно, но неумолимо стала затоплять все мое сознание.

— Второе правило агента, — произнесла Шиза.

— Второе правило агента… — повторил я за ней. — Какое правило агента? Шиза, ты что несешь? Нам спасаться надо!

— Второе правило агента: надежда умирает после смерти агента, — напомнила мне мои же слова мой ангел-хранитель.

— Точно, девочка, тут должен быть черный выход, в храмах всегда делали парадный и служебный входы, — приободрил я себя. — Пошли его искать!

И, держась за стену, в полной темноте стал осторожно двигаться вперед. Через несколько шагов я нащупал ступеньки, уходящие вниз, и начал спускаться. Чем ниже я спускался, тем более отчетливо проявлялись стены — или мое зрение подстраивалось, или становилось светлее.

— Точно, храм! — подбодрил я себя. — Уже что-то можно рассмотреть, и там может быть выход.

— Или гробница, — пессимистично произнесла Шиза.

— Да чтоб тебя! — выругался я. — Не накаркай.

Становилось действительно светлее, и свет просачивался из-за поворота, куда я хотел повернуть. Под ногами что-то загремело и, посмотрев вниз, я с испугом остановился. У моих ног лежал череп, который я случайно задел. Присел и взял в руки костяшку. На меня смотрели пустые глазницы.

— Все-таки гробница! — внесла свою лепту во вновь начинающую панику Шиза.

Ответить я ей не успел.

— Папа, этот ты? — раздался из темноты детский голос. Он настолько неожиданно и гулко прозвучал в полной тишине, что я выронил череп и грохнулся на задницу.

Я услышал стук своего сердца, набатом бьющего в ушах, хотя оно в это мгновение улетело в пятки, череп покатился по каменному полу, разрывая тишину, как грохот пушек. На меня напала оторопь. А Шиза понуждала идти. Но все мое тело словно одеревенело. Пересилив себя, я встал, на цыпочках подошел к углу и осторожно выглянул. Метрах в пяти от меня под тусклым светом цветной фрески, занимающей полстены, стоял маленький мальчик лет четырех или пяти, не больше, полностью обнаженный. Он внимательно смотрел на меня.

— Я тебя заждался уже, — сказал он.

В полном ступоре от нереальности происходящего я просто стоял и смотрел на него. При этом с ужасом, который поднимался в моей душе, боролась Шиза.

— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил я ее. — Ты видишь то же, что и я, или у меня галлюцинации? — Мне было трудно понять: здесь реально стоит ребенок или это навеянное колдовство.

— Я вижу ребенка, — ответила Шиза.

— Я тоже!

Надо было что-то предпринимать, не век же стоять и пялиться на мальчика из-за угла. Три раза глубоко вздохнув, я вышел и направился к малышу.

— Ты что тут делаешь? — Это первое, что мне пришло в голову его спросить.

— Ты что, забыл? — обиделся он. — Ты оставил нас с мамой, а сам ушел, сказал, что скоро вернешься. Я ждал, ждал, а тебя все нет и нет. Мне скучно, и мама не разговаривает, с Божей мне играть уже надоело.

Из мальчика лились слова, которые ничего не проясняли, а только еще больше внушали ужас и трепет. Переборов свой страх, я спросил:

— А где Божа?

— Пойдем покажу. — Он развернулся и пошел. — Он хороший, я тебя с ним познакомлю, — продолжал говорить он, не оборачиваясь.

На непослушных ногах я двигался следом, при этом все мои чувства просто вопили: «Бежать! Бежать!» Но куда можно было отсюда убежать?

Мы прошли в зал с высоким потолком и расписанными колонами, на них светились изображения людей, животных и каких-то существ, напоминающих людей, но это были точно не люди. В них было что-то знакомое, но разглядеть я их не успел.

— Вот Божа, — сказал ребенок и подошел к кучке костей, горкой лежащих на полу.

Он присел и стал складывать их, как складывают земные дети кубики. К ребрам он прикрепил череп, потом кости рук и ног. Получился скелет, который пошевелился и поднялся.