Я повернул голову и обомлел: рядом на моей кровати растянулся магистр. Этот субъект не только нежился в моей постели рядом со мной, но и завтракал змеями, выбирая тех, что получше, остальных просто бросал на пол. Но до пола они не долетали, исчезая в воздухе. Ругаться с утра мне не хотелось, настроение было благодушное, и я спросил:

— Магистр, вы умерли, что вы делаете в мире живых? И зовите меня Ирридар, или тан, или баронет, но только не прохожий.

— Баронет, но только не прохожий… — начал заново Вальгум Рострум.

— Стоп! — перебил его я. — Не надо добавлять "прохожий"!

— Как скажете, — не стал спорить он. — Баронет, но только…

С магистром происходили перемены, которые мне не понравились. Он переставал быть адекватным, а что можно ждать от духа без мозгов, но заряженного энергией, как атомная бомба, вы знаете? Вот и я не знал.

— Ты сколько времени провел вне сумки? — спросил его я.

У меня закралось подозрение, что он теряет разум и память, покидая мою котомку. Так оно и оказалось, этот змееед всю ночь гулял по моим апартаментам.

— Магистр, быстро в сумку, и не вылезать из нее без моего разрешения, — приказал я. — Если ослушаетесь, я вас трансклютирую и отправлю к маме ЖЖ.

Я не знаю, что понял дух из моих слов, но он втянулся в сумку и затих. А время близилось к завтраку.

В столовой за отдельным столом сидели злые эльфары, я подсел к ним.

— Привет, снежные. Почему грустные? — взял стоящую напротив меня тарелку, к которой никто не притронулся, и стал есть.

— Послушай, мелкий, ты совсем обнаглел, это порция Торы-илы, — посмотрела на меня Вита донельзя удивленными глазами, взглядом провожая ложку с порцией каши, исчезающей в моем рту с невероятной быстротой.

— Я знаю, — соврал я, — у нас такой обычай: хочешь помириться, раздели с другом пишу, — доел кашу и облизал ложку.

Аре-ил посмотрел на пустую тарелку и хмыкнул:

— Ты все съел, делить больше нечего.

— Дружище, неужели ты думаешь, что принцесса стала бы доедать из тарелки, откуда ел я? Вот, ей остался цвар, — показал я рукой на кружку.

— Доедать из одной тарелки за тобой я бы не стала, — раздался голос за спиной, — но цвар в знак примирения выпью. Подвинься. — И, толкнув меня в бок, рядом уселась Тора. Она выпила горячий цвар, с удовольствием заедая сдобной булочкой, платочком вытерла губы и, улыбаясь, повернулась ко мне лицом.

Я прямо на нее засмотрелся. Вот красивая она, прямо не могу!

— Ну, мы почти помирились, — продолжая мило улыбаться, певучим сопрано произнесла она.

Я не мог налюбоваться девушкой, сидящей рядом, я ощущал тепло ее тела, чувствовал ее дыхание и потому, не задумываясь, спросил:

— Почему почти?

— Потому что, по нашим обычаям, как женщина я должна для примирения еще что-то сделать, — не убирая нежной улыбки с лица, ответила девушка.

— Нужно поцеловаться? — решил угадать я. — Чтобы скрепить, так сказать, дружбу.

— Ты почти угадал, нехеец, — и без замаха врезала мне промеж глаз.

Меня сдуло со скамьи. Кулачок у нее оказался не слабее чем у бойца-эльфара, а реакции позавидовал бы мангуст, скачущий вокруг змеи. В моей голове звенело, словно она была медным колоколом, я лежал ничком на полу под смех эльфаров и робкие смешки студентов с других столов. Мои "бездари" воинственно поднялись на защиту сеньора, бесславно лежащего на полу в общей столовой.

— Сидите уже, раз не смогли защитить своего суверена, — сварливо сказал я и поднялся. Подобрал шляпу и, как мушкетер, помахал ею перед Торой.

— Вы как всегда, ваше высочество, превыше всяких похвал, — добавил к поклону комплимент. — Позвольте вашу ручку?

— Это еще зачем? — с недоверием спросила она меня.

— Он ее откусит, — ответила за меня Вита.

— Если бы ее высочество было согласно, я бы съел не только ее ручку, я бы проглотил ее всю без остатка, настолько она аппетитна, — и снова поклонился, но не так низко.

Эльфары замерли и побледнели еще больше, если с их цветом кожи можно было бледнеть. Мои слова можно было трактовать как комплимент, а можно как оскорбление, намек на близость.

— Так я своим видом вызываю у вас аппетит? — Глаза девушки превратились в узкие щели, напоминающие амбразуры, и из них смотрели тысячи смертей.

— Нет, Тора-ила. Своим видом вы вызываете у меня желание бесконечно любоваться вашей красотой и изяществом. — Я осторожно взял ее руку в свою и под удивленными взглядами поцеловал ее.

Эльфарка вздрогнула, стряхнула наваждение от моих слов и выдернула руку.

— Если вы, тан, так хотите любоваться мной, почему же вы не пустили меня вчера к себе в гости? — спросила она, ее глаза смеялись, и девушка ждала ответа.