Маназмей юркнул под хоори, заменяя собой пояс. Веревке сильно досталось в бою, и она выглядела прошедшей адское пламя, что не так уж и далеко от истины.

Закрыв глаза и опустив руки, я ощутил гладкую поверхность эпического предмета. Равноденствие отозвалось тихими нотами, настраивая меня самого на переговоры. Теперь я должен вспомнить нашу мелодию и настроиться на звук ее инструмента.

К моему огромному удивлению, на этот раз все было совсем не так, как во время переговоров с Айрэ. Сам великий отец снизошел до меня, помогая найти нужного адресата.

Перед закрытыми глазами появились полупрозрачные таблички, которыми Мельхиор передавал свою волю. Сейчас их было две – первая изображала миниатюрную прабабушку в окружении хаани. Айрэсдарк выглядела суровой, но при этом было в этом ее образе нечто очень милое. Сиин в целом выглядят намного младше, чем есть, но здесь она была еще лучше, чем в реальной жизни. Может, в глазах великого отца все мы лучше, чем на самом деле?

Вторая изображала обнявшую морию Мору.

Девушка снова преобразилась. Похоже, это становится ее привычкой – постоянно менять внешний вид.

Цвета индиго пропали. Волосы девушки вновь стали серыми, утратив яркие оттенки индиго. Обратившийся в платье обрывок травяной ткани сейчас был черным. Изящным угольно-черным платьем, открывавшим тонкие ноги бывшей реки.

Лицо с милыми и немного детскими чертами теперь были подобны коже людей, сорамин и сиинтри, но темно-серые глаза источали равнодушие с легким оттенком грусти. Рядом же на одном месте плавали едва заметные силуэты медуз.

Настроившись на звук ее инструмента, я концентрировался на нем и образе Моры. Звук созданного бывшей рекой инструмента становился все громче, чем дольше я держал на нем внимание.

Наконец, к ритму ударов хаани и плачущими нотами мории присоединился и еще один звук – шум воды.

– Мию нарэ, Мора. – тихо произнес я.

– Мне не ведомы значения твоих слов, Лииндарк.

Я обрадовался. Слова девушки были слышны так же, как если бы мы были рядом. Возможно, так оно на самом деле и было, и сейчас наши разумы или души находились не в этом мире. Перед глазами сквозь утратившие четкость послания великого отца проступал образ грустной девушки, смотрящей сквозь бесцветную воду серого сада. Милая миниатюрная фигурка обратилась Морой, младшей из стражей.

Что ж, теперь причина её грусти мне ясна. Тот раз, когда она явила мне свой истинный облик воплощенной реки, был лишь крошечным лучиком света в ее жизни, пробившимся из прошлого, когда она еще была самой собой. Похищенная ей кровь плененного бога дала ей возможность вернуть часть внешнего вида, но ее имя и цвет оставались прежними. Что бы это не значило на самом деле.

– Так говорят в моем народе, как приветствие того, кого долго не видел.

– Ясно, - в голосе новой пленницы вороньего замка не чувствовалось особого интереса, и виной тому была все та же тоска.

А может, мне и не нужно мудрить?

– Я пришел за ответом, Мора. Что на самом деле являет собой цвет, о котором ты говоришь? Что это на самом деле такое?

Продолжая уныло и грустно созерцать дно созданного внутри темницы серого озера, она тихо проговорила, словно бы себе под нос:

– Как прямолинейно. Без вопросов и долгих приветствий. Где ты, Лиин? Что с тобой? Мне интересно.

Девушка окунула пальцы правой ноги в воду, принимаясь чертить геометрические фигуры. Вода лениво и нехотя возвращалась обратно, словно бы в замедлении.

– Средоточие кристалла за каменным лабиринтом, - нехотя ответил я.

– Эти названия ничего не говорят моей памяти, - с еще большими нотами грусти ответила Мора. Музыка соединяла наши души, делая более чувствительными к эмоциям друг друга.

– Это под городом. Послушай, Мора, это важно. Я должен понять, за чем именно охочусь. По сути ты меня просишь получить то, что я даже не понимаю, как выглядит.

– Ты поймешь.

– Когда? Во время обмена с паучихой? А как я узнаю, что она меня не обманула?

– О, ты узнаешь.

– Это не ответ! Ты требуешь поставить на кон цвет моего народа. Что это будет означать для сиин? Я могу взять возможные проблемы только на себя, не ввязывая никого больше?

– Так надо, Лиин. Ненужные знания ведут к скорой погибели. Так безопаснее.

– Кому безопаснее, Мора? Тебе? Мне?

– Тебе, Лиин.

– Хорошо. Тогда другой вопрос. Ты знаешь, что такое цветосенция?

Воплощенная река, лишенная цвета, вздрогнула. Она не повернулась ко мне, и всем видом пыталась показать свое равнодушие. Но разве можно скрыть свои чувства, играя лиир? Дрогнувшая рука, сжимающая смычок, и чуть изменившаяся, ставшая настороженной, мелодия мории. Достаточно лишь подыграть ей в нужной тональности, чтобы заставить немножко приоткрыть свою душу.