– Доставай, – произносит он строго, становясь на одно колено.

– Зачем?

– Я их на тебя надену, Гвардеец.

– Вы что… Пётр Первый?

Майор смотрит снизу вверх, сжимает мою лодыжку.

– Я хуже, Валерия, но ты об этом не узнаешь.

Я достаю колготки из сумки.

– А та блондинка…

– Что?

– Она узнает? – Сонно зеваю.

Тимур на вопрос не отвечает.

– Садись уже, – приказывает грубовато, роняя меня на закрытую крышку унитаза.

– Ай! – пищу, потому что она снова холодная и, соприкасаясь с кожей, кусается. – Вы хоть раз это делали? – спрашиваю, передавая Бойцову аккуратный сверток.

– Только на обратной перемотке.

– Это как?

– Качественно снимал.

Его темные глаза касаются родимого пятна над коленкой, и внизу живота становится жарко.

Бойцов оперативно скидывает с меня ботинки. Хихикаю пьяно: опер – скидывает оперативно. Майор с раздражением поднимает взгляд, а потом опускает его на миниатюрные розовые пальцы.

Слава богу, на днях я получила аванс и успела заскочить на педикюр. Это же едва ли не основной женский страх, такой же как отсутствие депиляции. Грешок тоже не мой, кстати говоря.

В туалете повисает странная тишина.

– Вы что, фут-фетишист какой-нибудь? – бормочу, поджимая пальцы.

– После первого приступа диагноз не ставят, Завьялова.

– О, вот как! Думаете, фут-фетишизм – это что-то вроде эпилепсии?

– Предполагаю, да, – угрюмо отвечает Тимур, скользя взглядом по моей ноге, животу, груди. – Судя по тому, что из моего рта сейчас пойдет пена, очень похоже.

Я прикрываю свой, давя очередной пьяный смешок.

– Это от пива, товарищ майор.

– Может быть, – тяжело вздыхает он, перенося вес тела на другую ногу, будто сидеть на корточках ему становится неудобно.

Упираю пятку одной ноги в ботинок и вытягиваю другую, почти касаясь ряда пуговиц на рубашке майора.

– Начнем, – говорит он с мимикой врача перед операцией. Только вместо латексных перчаток натягивает на руки мои колготки, чтобы вывернуть.

А вместо стерильной операционной у нас – туалет спортбара. Операция так себе, прямо скажем. Антисанитария полная. Я снова ржу.

– Тебе нельзя пить, – сообщает «хирург». – Совсем. У тебя смех дурацкий и смотришь ты на меня, как на пирог с рыбой.

– Фу, – морщусь. – Терпеть не могу рыбу. Она воняет. – И тут же обижаюсь: – И ничего я не смотрю. Больно надо. – Отвожу взгляд в сторону.

– Не дуйся, – просит Бойцов.

Ставит мою левую ногу себе на колено и бережно натягивает капрон. То же самое проделывает с правой.

Я рассматриваю его светлый затылок. Не выдержав, игриво прохожусь пальцами по волосам. Действительно мягкие.

Тимур вскидывает голову.

– Это что за на хер? – злится.

– Там пушинка была, – пожимаю плечами с видом ангела.

Его ноздри раздуваются, но больше майор ничего не говорит. Я же потираю пальцы, пытаясь сохранить воспоминания.

Закончив застегивать ботинки, Бойцов поднимается. Взгляд машинально упирается в его раздутую ширинку и узкие бедра, но насладиться видом не успеваю. Подхватив за подмышки, с болтающимися на коленках колготками, Тимур ставит меня на кафельный пол.

– Действуете профессионально, – замечаю, снова икая.

Проклятье.

– Задирай юбку, фенистилка. Без тебя не справиться.

Я без возражений хватаюсь за пояс и собираю гладкую ткань наверх.

– Ядрен батон, – хрипит майор. – Завьялова!

Пожимаю плечами, радуясь, что сегодня и тут во всеоружии. Коллекция «Пошлая Молли». Купила на распродаже.

– Просто люблю красивое белье, – шепчу я.

Что здесь такого?

Бойцов снова склоняется, осматривает меня снизу вверх, тяжело сглатывает слюну и, слегка царапая нежную кожу бедер, заканчивает с колготками.

– Готово. – Он резко выпрямляется и отворачивается.

Я целомудренно поправляю юбку.

– Спасибо, – говорю в широкую спину.

– Пожалуйста.

Атмосфера вокруг нас становится взрывоопасной. Мой взъерошенный вид в отражении зеркала это подтверждает.

– Идем? – спрашиваю вполголоса.

– Подожди меня в коридоре… – произносит Тимур глухо. – Посажу тебя на такси.

– Хорошо. – Кивнув, я выхожу из туалета.

Сначала послушно жду майора возле двери, а потом вспоминаю, что не поблагодарила бармена за вкусное пиво. А я, между прочим, умею быть благодарной!