— Ты бы лучше не ехидничал, а подсказал, что делать!

— А я не знаю, — он развел руками, потом принял серьезный вид, — ты же понимаешь, что твои попытки скрыть себя достаточно жалко выглядят? Думаю, все заинтересованные лица прекрасно знают, кто такой Нео, и главное — что за ним никто не стоит?

— Да, так и есть, — признал я его правоту. Кому надо — без проблем меня вычислят. — Так что делать-то?

— Звонить Уразу. Тот что-нибудь придумает. Не нашего уровня дела. Это уже уровень рода. В вашем княжестве музыка — вотчина княжеского рода Гуриеле, в других княжествах тоже не простые люди держат артистов. А решать вопрос нужно быстро.

— Ладно, согласен. Вечером наберу, — принял я решение. Хотя жутко не хотелось. Получается, я проиграл, даже толком не вступив в борьбу? Позорище! Может быть, еще побарахтаться? Я на днях запустил социальные сети. Дэн посоветовал мне девушку, которая их теперь ведет за меня. Там сразу сотни тысяч подписчиков появились. Можно опубликовать какое-нибудь заявление, если меня начнут серьезно прессовать. Публичность — тоже сила. Никто не любит лишнего шума.

— Так, а мне что делать-то? — спросила Ефросинья.

— Почту я сам разберу, — начал успокаивать её я. Надо принимать всю ответственность на себя. — Кому надо — отвечу письменно. Звонки пока на тебе, извини. Если будут звонить простые кабаки и рестораны, шли на фиг, а если важные люди — извиняйся и говори, что до Нового года я не выступаю. Записывай телефон, скажи: как появится информация — перезвоним. Постараюсь в течении пары недель решить вопрос, а к Новому году сделать программу и начать выступать. Извини, что втянул тебя во все это.

— Да ладно уж. Просто пойми всю серьезность ситуации. Пожалуйста!

— Да понял уже. Был не прав, — через силу признал я. Нелегкое это дело — признавать собственные ошибки и недальновидность. — Но песни-то хорошие!

— Никто и не спорит, — вздохнул Арсен. Он по-прежнему продолжал на меня смотреть, как на тяжело больного человека, у которого явные проблемы с головой.

По дороге в Екатеринодар я сообразил, что меня беспокоит оговорка Арсена.

— Слушай, а откуда ты знаешь, какой у меня лимит на карте? Даже я не знаю.

— У тебя, похоже, сегодня день открытий. Ты забыл мою фамилию?

— Максютов. И что?

— И то, что Ураз — мой родной дедушка.

— Блин! — теперь была моя очередь делать «рука-лицо». — Ты же рассказывал, что детство провел на улице, и все такое. А в роду людей с фамилией Максютов — полно. Как-то не думал, что ты аж внук Ураза.

— Дед стал главой рода чуть меньше десяти лет назад. Так что да, лет до двенадцати я был просто одним из Максютовых, но потом все переменилось. Правда, лично для меня — не слишком сильно. Главой рода стал дед, не я, не мои родители.

— Понятно. А ко мне он тебя приставил следить, чтобы я не тратил лишнего?

— Это, конечно, тоже. Но не основное. Рядом с тобой должен в любом случае быть человек из рода. Так положено. У стариков там целая борьба была, кого отправить. Но дед справился.

— Иметь возможность влиять на главу клана, — предположил я, на что Арсен молча кивнул. Очередное не слишком приятное открытие за сегодня.

Вечером мне позвонил Ураз.

— Рассказывай, что там с музыкой, — коротко приказал он. В сложившейся ситуации мне ничего не оставалось, как не ерепениться и рассказать обо всем.

— Понятно. Мне нужен день, чтобы все обдумать, поставить задачу аналитикам и получить ответ. Постарайся никаких решений не принимать ближайшие пару дней. Думаю, решим вопрос, — сказал Ураз строгим голосом, выслушав мой отчет.

— Принял, — благодарно ответил я. Хорошо, что Ураз не стал ругаться и ворчать, а по-деловому подошел к проблеме. Хотя и имел полное право высказаться.

Вечером залез разгребать почту. Если вначале шли сообщения с просьбами об интервью и приглашения выступить, то два дня назад пришло письмо от лейбла Гуриеле с договором, которые многие бы признали не таким уж и плохим.

Распределение прибыли — восемьдесят на двадцать. Концертов обещали не более двадцати в месяц. Полное обеспечение музыкантами, доступ в студию в любое время. Плюс премия за новый альбом в размере тридцати тысяч рублей. Но это было два дня назад. Сегодня мне прислали письмо — мол, на размышление у меня остался один день. Что будет дальше, предусмотрительно не озвучили. Не думаю, что что-то хорошее. Оставил пока письмо без ответа, переслав его на всякий случай Уразу.

Вроде, сегодня с утра все в моей жизни было хорошо. Отличные перспективы и никаких проблем. Но, как обычно и бывает в таких ситуациях, все пошло прахом.