Скидываю с плеч его руки, пятясь.

Он идёт следом. Наступает тенью. Взгляд сосредоточен на мне. Словно рентгеном сканирует.

— Ты со всеми такая дерзкая? — в голосе недовольство.

— Только с теми, кто меня раздражает.

Чувствую, как моя спина в этот момент касается двери. Нащупываю ручку.

Ещё секунда — и я уберусь отсюда.

— Я тебя раздражаю? Чем?

Приближается вплотную и кладёт ладонь на дверь. В нескольких сантиметрах от моего уха. Отрезает путь к спасению. Нависает. Проходится по мне оценивающим взглядом.

— Ты можешь просто отстать от меня? — игнорирую его вопросы.

— Это ты ко мне пришла.

— Я не к тебе пришла!..

Вот же самомнение у парня! Хотя неудивительно. Я уже наслышана о том, что бойцы Пал Палыча достаточно самовлюблённые типы. Считают себя некой элитой.

— …Слушай, давай я просто уйду, — начинаю примирительно. — Разговор зашёл в тупик. Не вижу смысла продолжать его.

— Разговаривать необязательно, — поднимает вторую руку и упирает её с другой стороны. — Можно найти более интересное занятие.

Мои глаза расширяются от услышанного. Ловлю его насмешливый взгляд. Понимаю, что он издевается надо мной, а моя негативная реакция лишь забавляет его.

— Что за дурацкие намёки? — с силой толкаю незнакомца в грудь. — Отвали!

Удивительно, но он отходит. Даёт возможность открыть дверь.

Не теряя ни секунды, распахиваю её и вылетаю наружу. Чуть ли не бегом пересекаю зал, даже не оглядываясь.

— Ещё увидимся, Веснушка, — догоняет меня уверенный голос.

Ага, размечтался. Надеюсь, наша встреча больше никогда не повторится. Одного раза хватило за глаза.

Когда выхожу из комплекса, вижу, что на парковке меня уже ждёт знакомый серый седан.

— Привет, пап, — усаживаюсь на переднее пассажирское сиденье. — Давно ждёшь?

— Только подъехал. Пробки в городе бешеные. Всё нормально?

— Да, — натягиваю улыбку. — Всё как обычно.

Папа кивает, трогая машину с места. Мы едем в молчании.

Сейчас я не способна вести непринуждённую болтовню, потому что до сих пор нахожусь под впечатлением от того типа.

Не зря я всегда стараюсь обходить стороной борцов Пал Палыча. Их агрессивная внешность, как оказалось, абсолютно соответствует поведению. Никакого воспитания. Дикари, одни словом.

— В выходные ничего не планируй, — папа отвлекает меня от мыслей, когда мы поднимаемся в квартиру. — Поедем к Васильевым на дачу.

Новость меня совсем не радует. Это в детстве я любила везде таскаться с родителями, а сейчас в компании их друзей мне ужасно скучно.

— Пап, можно я дома останусь? Я хотела выспаться.

— Там поспишь. Чистый воздух, шашлычки, банька. Классно же.

— Не хочу я шашлык и баню не люблю. Езжайте с мамой.

Папа хмурится и поджимает губы.

— Нас позвали всей семьей. Некрасиво, дочь. Васильевы обидятся.

Хочу ему ответить, но в кармане звонит телефон. На экране Маша.

— Лен, ну что, отдала за аренду?

Слышу вопрос и в ужасе застываю, чувствуя, как всё существо обдаёт кипятком.

Конверт! Где он?!

Торопливо выворачиваю карманы, вываливаю содержимое сумки на пол, но чуда не случается. Денег нет.

Припадаю к стене. Обреченно понимаю, что конверт остался там. В зале. Я выронила его, когда тот тип меня схватил. Кошмар!

Не нахожу слов, чтобы рассказать обо всём подруге.

Для нас это большие деньги. Почти семьдесят процентов от заработанного в месяц. Из-за моей безответственности мы будем работать в минус бог знает сколько времени!

— Лен?

— Марусь, я завтра тебе всё расскажу… — и прерываю вызов.

Безысходность застилает глаза пеленой слёз. Обида беспощадно душит.

Попробую с утра съездить в зал. Конверт должен быть где-то под дверью.

Но моя надежда превращается в пыль, когда утром следующего дня я дожидаюсь открытия комплекса и беру у вахтёра ключи от зала.

Конверта здесь нет. С горечью убеждаюсь в этом, обойдя всё вдоль и поперёк. В тренерскую не попасть — закрыта. Но мне туда и не надо.

Я полночи не могла заснуть. Прокручивала в голове кадр за кадром. Деньги точно упали до того момента, как тот тип затащил меня в тренерскую.

И если учесть, что конверта здесь нет, а последним из зала уходил незнакомец, то всё складывается самым ужасным образом.

Это он их взял. Тот головорез. Больше некому. Я в этом уверена.

В расстроенных чувствах еду в универ.