— Спасибо, — язвительно перебил Линк.

— …выбирал такую одежду и прическу для Бет, чтобы скрыть ее природную красоту, которая с каждым годом становится все видней, — закончила Холли.

Линк помрачнел еще больше.

— Она прекрасно выглядела и раньше, — холодно заявил он.

— Возможно, для тебя. Самой Бет хотелось бы выглядеть иначе.

— Она еще мала, чтобы понять, что для нее хорошо, а что плохо.

— Красота — это, конечно же, плохо. Так, видимо, надо тебя понимать?

Линк непреклонно сжал губы.

— Неужели ты не понимаешь, что Бет осталась прежней, несмотря на внешние перемены? — тихо спросила Холли.

Линк промолчал.

— Боже мой, Линк, — взмолилась Холли. — Ты ведь вырастил ее. Она ведь тебе как дочь!

— В первую очередь она — дочь своей матери, — прорычал Линк, — а ее мать — грязная потаскуха!

— Ненавижу тебя! — закричала Бет, вскочила и, заливаясь слезами, выбежала из комнаты.

Холли и Линк слышали, как она вихрем промчалась через гостиную, вбежала в свою комнату и с грохотом захлопнула дверь.

Дрожащими руками Холли сложила косметику в сумку.

— Неужели ты действительно считаешь Бет потаскухой? — дребезжащим от гнева голосом спросила Холли.

— Конечно, нет!

— Тогда советую сказать ей об этом, когда вы оба успокоитесь.

Холли резко закрыла на сумке молнию. Затем выпрямилась и встала лицом к лицу с Линком, держа перед собой сумку как щит. Она была полна такой же решимости, как и Линк.

— А как ты поступишь со мной? — спросила она.

— О чем ты?

— Когда я сниму с себя эту подростковую одежду, сменю прическу и воспользуюсь какой-нибудь еще косметикой для лица помимо мыла, то сразу же как по мановению волшебной палочки деградирую в твоих глазах?

— Холли…

— Неужели стильное платье, — неумолимо продолжала она, — и несколько прикосновений карандашом для бровей превратят меня в презренную, лживую шлюху?

— Холли…

— Ответь мне, — повысила голос Холли.

— Не будь смешной.

— Красиво то, что естественно, не так ли?

— Конечно, — ответил Линк.

— За исключением тех случаев, когда красота вступает в противоречие с твоими убеждениями. В этом случае ты спешишь объявить ее чудовищным пороком.

— Я полагал, у нас временное перемирие, — холодно напомнил он.

— Я рискую своим будущим, заключая с тобой перемирие, — ответила Холли, — но будь я проклята, если позволю рискнуть будущим Бет!

— Что ты хочешь сказать?

— Ты просто тиран. Ты заставляешь ее носить вещи, из которых она давно выросла, и держишь взаперти, пока у тебя хватает сил.

— Какая чушь!

— Нет, не чушь! Все обстоит именно так! — отрезала Холли. — А Бет становится женщиной.

— Боже, неужели ты думаешь, я не заметил этого?

— Тогда не пытайся остановить время.

— Ей всего пятнадцать! — прорычал Линк.

— Почти шестнадцать. А сколько мне было, когда ты впервые обратил на меня внимание? Кажется, четырнадцать?

— Это не имеет ничего общего с Бет.

— Очень даже имеет. Девочки взрослеют гораздо быстрее мальчиков. Бет хочет предстать перед своим молодым человеком во всем своем блеске.

— Я лишь хочу, чтобы она была сама собой, — заявил Линк. — Просто Бет. Этого достаточно для любого мужчины.

— Разговор не о мужчинах. Мы говорим о Бет. Ее желание понравиться Джеку столь же невинно и естественно, как дыхание. И если ты попытаешься помешать ей, то сломаешь ей жизнь.

— Именно этого я и хочу избежать, и ты это знаешь.

— Да, но ты избрал неверный путь. Бет — открытая, чистая, любящая и очень упрямая личность. И доказать ей, каким должен быть идеал женщины, ты можешь только любовью.

— Я и пытаюсь, — уже более миролюбиво произнес Линк.

— Заставляя ее заплетать косички?

— Не позволяя ей становиться похожей на ее мать.

— Ты не слушаешь меня? Я уже говорила. Бет совсем не такая, как ее мать!

— Тогда зачем ты пытаешься сделать ее похожей на нее? — снова взвился Линк. — Любой достойный мужчина и так может разглядеть в Бет незаурядную личность.

— Если Бет для него важнее всего.

— Что?

— Много ты обращаешь внимания на хороших, добрых, но не слишком красивых женщин? — вкрадчиво спросила Холли. — Помимо меня, конечно.

Линк молчал. Ему нечего было сказать, и они оба это понимали.

Холли зло рассмеялась.

— А есть такие, как Син. На этой девице килограммы косметики. Почему ей позволительно быть красивой, а нам с Бет нет?

— Син может краситься, носить обтягивающую одежду и отираться возле мужчин сколько ей вздумается потому, что она… игрушка. Ни один взрослый мужчина не влюбится в игрушку, как бы красиво она ни была упакована. Поэтому, — прищурив глаза и улыбаясь, произнес он, — отчего бы не получить удовольствия от яркой обертки?