Она осторожно освободилась от рук Линка и нажала кнопку будильника. В комнате было темно, несмотря на слабый золотистый свет ночника.

Линк что-то пробормотал и беспокойно пошевелился, ища Холли даже во сне. Она снова скользнула в его объятия. Он прижал ее к себе и глубоко, спокойно вздохнул во сне.

Холли упивалась его теплом. Приятно было чувствовать тяжесть его руки, обхватившей ее бедра, вдыхать аромат его кожи, наслаждаться загорелым телом. Ей нравился вкус его губ и кожи, нравилось лежать, уткнувшись носом в густые волосы на его груди.

Холли слышала, как тикали часы, неумолимо отсчитывая время. Больше всего ей хотелось, чтобы оно остановилось, давая ей возможность подольше побыть с Линком. Но надо было вставать. Сделать зарядку, принять душ, причесаться, привести в порядок ногти — словом, сделать то, что считалось обязательным атрибутом профессии.

Холли так соскучилась по Линку, что ей было нелегко оторваться от него.

— Я люблю тебя, — прошептала она.

Слова одиноко прозвучали в тиши.

Ответа не последовало.

Да она и не ждала его. Даже если бы Линк не спал, она вряд ли услышала бы то, о чем мечтала: «Я люблю тебя».

Сердце сжалось от щемящей тревоги.

Всю ночь напролет Линк любил ее. Ее тело с готовностью откликалось на его чарующий призыв. С каждым разом Холли становилась все более изощренной в ласках. Они отдавались друг другу с подлинной страстью.

Линк доводил ее до наивысшего блаженства, а затем удваивал его, каждым сладостным движением тела доказывая, что нет предела фантазии.

Холли казалось, что она никогда не утолит своего желания.

Даже сейчас она хотела Линка так сильно, что это пугало ее. Она уже не могла обойтись без него, как не могла обойтись без глаз, рук или сердца.

«А вдруг он исчезнет, как исчез тогда, тенью мелькнув под ослепительной гладью моря? — с ужасом думала она, и сердце ее замирало. — Да, надо признаться, я боюсь его потерять».

Холли вдруг почувствовала себя так, словно в страшную грозу оказалась посреди бескрайней пустыни. Стеной лил дождь, гремел оглушительный гром, над головой сверкали молнии, каждую секунду ударяя все ближе от нее… А единственное пристанище было надежно закрыто от нее на замок.

«Если бы он любил меня, я не переживала бы о том, что он проник в мою кровь, став частичкой меня. Если бы он любил, он оградил бы меня от тревог, впустил бы меня в свое сердце, и я бы отогрелась у его огня. Если бы он любил меня…»

Что толку было думать об этом?

Холли ранило не только то, что она не слышала от Линка слов любви. Несмотря на его постоянное желание, на изощренные любовные ласки, ей не хватало его радостного смеха, той трогательной заботы, которой он окружил ее в Невидимых родниках. С тех пор как Линк узнал, что она фотомодель, он больше не называл ее малышкой.

Холли отдала ему всю себя без остатка: свой разум, тело и душу. А получила взамен… плотское наслаждение. Бездушное тело, и ничего более.

Линк, точно моллюск, прятался от нее в своей раковине, подменяя чувства физической страстью, которая с каждым разом становилась все горячее.

Они стали пленниками страсти и сгорали в ней.

Тем не менее Холли не могла ничего с собой поделать. Она любила Линка и решила доказать ему, что он может не бояться ее любви, что она никогда не ранит его сердце, ибо он стал частью ее души.

«Линк должен это знать, — решила она. — Должен понять, что я не ответила бы на его страсть, если бы не любила его. Но ведь и он не был бы таким ненасытным, если б хоть чуточку не любил меня. Это лишь начало, у нас все еще впереди».

Часы продолжали тикать, отсчитывая минуты. Пора готовиться к работе.

Холли медленно выскользнула из-под руки Линка и встала с постели. Быстро натянув на себя первое, что подвернулось под руку — его рубашку, — она приступила к зарядке.

Она спокойно и привычно нагружала и растягивала свои мышцы. Ежедневная нагрузка доставляла ей удовольствие, а кроме того, это было необходимо для работы. Безжалостное око камеры подмечало любые погрешности фигуры.

Холли почти закончила, когда Линк, повернувшись на бок, открыл глаза и удивленно посмотрел на нее.

— Боже праведный, еще даже не рассвело, — простонал он. — Зачем ты поднялась так рано?

— Добро пожаловать… в пленительную страну… фотомоделей, — произнесла она между приседаниями.

Он сел и, включив небольшой ночник у кровати, уставился на ее разгоряченное, влажное лицо.

— Пятьдесят четыре, — считала Холли. — Пятьдесят пять…

С тихим стоном она легла на спину.

— Закончила? — поинтересовался он.