— Тихо, — я прижал девушку к себе, почувствовал ее большую грудь на своем теле, — я помогу ей. Через неделю начинается спасательная операция по вызволению княжеской дочки. С моей помощью мы доберемся до центра поля. Там держат и Алю, и Светлану.

— Что?! — Валя тут же отстранилась, — вы убьете ее!

— Никто сейчас не способен убить твою сестру, — я заглянул девушке в глаза, — кроме того, кто сделал ее такой. И я собираюсь освободить Алевтину.

— Предки, но кто? Кто мог это сделать?!

— Я узнаю. И убью его.

То, что случилось дальше, меня даже несколько удивило. Девушка вновь прильнула ко мне, а потом впилась в губы. Жадно поцеловала. Я тут же почувствовал жар ее губ. Ее ладони принялись хаотично ерзать по моей спине.

Не растерявшись, я опустил руки ей на попу. Девушка тут же прижалась к моим бедрам.

— Ты единственный, — отстранилась она. Я же принялся целовать ее шею. Давление нервного напряжения жадно требовало контакта с женщиной, — кто не посчитал меня сумасшедшей в моем желании спасти сестру. Я не знаю как, но верю, что ты вернешь ее мне, — девушка глубоко дышала, она повела нас к задней двери своего авто, открыла, мы упали в салон, я оказался сверху. — Прошу, — ее дыхание стало перебиваться стонами, когда я задрал ее кофточку, принялся ласкать грудь, — возьми меня с собой. Я хочу поучаствовать, — она сглотнула, — я готова на все, чтобы поучаствовать в спасении сестры. Если нужно, ради этого я отдамся тебе прямо сейчас…

— Что? — я остановился, оторвавшись от ее тела, поднялся, навис над девушкой, — что ты сказала?

— Что? — Валя раскрыла широкие глаза. Ее губы были разомкнуты, грудь вздымалась. Лицо приобрело недоуменное выражение, — в чем дело? Что не так? — она поднялась на локтях.

— Если ты решила сексом купить путевку в центр, — я скривил губы, — у тебя ничего не выйдет. Я не возьму тебя на миссию.

— Это еще почему? — черты ее лица тут же ожесточились.

— Потому же, почему полковник Воронов отстранил тебя от службы, — я поднялся, аккуратно сбросил с сидения ее ноги, сел, закрыв дверь, чтобы капли дождя не попадали внутрь.

— Это бред, — прошипела Валя, — я смогу держать себя в руках! Мне нужно это, Рома, понимаешь, нужно!

— Нет, — я покачал головой, — ты слишком порывиста. Угробишь и себя, и еще кого-нибудь.

— А, проклятье! — крикнула она и врезала кулаком по спинке сидения, — ну почему! Почему вы не верите, что я справлюсь?! Не верите, что я смогу дойти, смогу помочь! Мне это нужно! Я с ума сойду, сидя сложа руки!

— Валя, — я вздохнул, — я понимаю твои чувства. Понимаю это состояние, когда ты не можешь сидеть на месте и жаждешь постоянно что-то делать, чтобы спасти кого-то, — я взглянул ей в глаза, — или исправить свои ошибки, оно знакомо и мне. Во многом оно заставляет меня идти вперед. Но я могу, при этом держать себя в руках, и знаю, что не сделаю глупость.

— Ты считаешь меня тупой? — злобно проговорила Валя.

— Я считаю тебя не сдержанной и порывистой, — я нахмурился, — а теперь еще и глухой, потому что я сказал, кем тебя считаю, двадцать секунд назад. Ладно, Валя, бывай.

Я открыл дверь, собрался, было уходить.

— Алевтина… — тихо и внезапно начала Валя, — пожертвовала многим, чтобы я выжала.

Я остановился, обернулся к девушке.

— Я хочу кое-что показать тебя, Рома, — тихо проговорила она. Я не ответил, только внимательно посмотрел на Валю.

Она быстро заморгала, ее глаза, блестящие во мраке салона, растерянно забегали. Девушка выглядела подавленной. Валя поджала ноги, села на колени. Аккуратным движением сбросила куртку с плеч. Потом, как бы смущаясь взялась за подол не до конца опустившейся после наших ласк кофты. Сняла ее.

Оставшись в спортивном топе, она некоторое время смотрела на меня. Салон осветили фары встречной машины, и я увидел блестящую от дождя и пота кожу. Валя волновалась. В желтом, промелькнувшем свете, я успел заметить рубец на обнаженном плече девушки. Это был шрам от ранения.

— Прошу, посмотри, — повернулась она спиной и стянула топ.

Даже в темноте, я видел на изящных плече и лопатке девушки три уродливых округлых шрама — огнестрельные ранения.

— Мой отец был офицером, — начала она, — чистильщиком. После увечья ушел в отставку. Запил, стал игроком, — девушка громко сглотнула слюну, — и нарвался на проблемы. Да на такие, что втянул род в войну с другим боярином.

Валя сделала паузу, словно бы ожидая, что я скажу, что как-то прокомментирую ее слова. Я молчал.

— Он промотал все родовые деньги. Мамин бизнес прогорел, — продолжала она, — а после, папа умер от передоза наркотиками. А мама… — Валя снова замолчала. Было слышно, как ей сложно говорить, — а мама погибла в перестрелке. Нам было по двенадцать. Поздно вечером ехали домой со званного ужина. Зосимов пригласил нас на день рождения своего младшего сына. Когда напали налетчики, когда расстреляли машину, маму застрелили. Нас с Алей ранили. — девушка дотронулась до шрама на плече, — нападавшие были из колонов. Все без магии. Какая-то банда не из местных. Водитель погиб, и мы попали в аварию. Тогда они решили нас добить.