Шрифт:
– Ну, пошли? – спрашивает он, и мы движемся к выходу. Когда выходим в коридор, где, вроде бы, дыму стало меньше, и не так печет, как раньше, я вспоминаю о запершихся в кинозале. Сдвигаю повязку, и сообщаю о людях, которые ждут помощи. Мужчина передает полученную информацию по рации, и ведет меня по коридору, обняв за плечи. Я высокая, метр восемьдесят, но этот парень выше, замечаю я.
Неожиданно, раздается треск и грохот, и одновременно, то ли с потолка, то ли со стены, что—то падает, и пожарный роняет меня на пал, при этом, подставив руку под мое лицо. И правильно делает – приложилась об его ладонь я знатно, даже зубы клацнули. А если бы об пол? Могла нос сломать! И еще, парень накрыл меня собой, буквально, упал на меня. Мы не двигаемся, и я опять пугаюсь – вдруг моего спасителя убило? Но нет, он отодвигается, и спрашивает:
– Цела?
– Да! – мычу я в пиджак.
Парень поднимает меня, и говорит:
– Придется бежать!
Пытаюсь понять, смогу ли, тем более на каблуках, но пожарный берет меня на руки, и действительно, бежит вперед. Мы несемся прямо в пламя, я зажмуриваюсь, и прислоняюсь лицом к груди спасателя. Даже сквозь повязку чувствую, как пахнет паленым, и сильнее вжимаюсь в тело мужчины. И слышу, как быстро, громко и сильно стучит его сердце.
Наконец, спасатель замедляется, останавливается, и ставит меня на ноги.
– Теперь лестница! – говорит он – Тут огня уже нет, дым только!
– Я смогу сама идти! – говорю я, опять сдвинув повязку – Но Вы со мной! Одна не дойду!
– Как тебя зовут? – спрашивает парень.
– Арина! – отвечаю я.
– А фамилия?
– Казанцева.
– Из какого города?
Я мешкаю с ответом, вначале не поняв, почему он спрашивает. Наверное, из психологии что-то – типа, как надо общаться с пострадавшими.
– Светловодск! Я местная!
– Местная? – почему-то радуется пожарный, и уточняет – Работаешь в "Жемчужном"?
– Администратор!
– Понятно! – произносит парень, снимает с себя маску, и надевает мне.
– Подыши! – говорит он, добавляет – Как только закончим здесь – я тебя найду! Меня, кстати, Артем зовут!
И опять берет меня на руки. Я же, прибалдевшая от кислорода, даже не интересуюсь, зачем пожарному меня искать.
Он несет меня вниз по лестнице, я опять прижимаюсь к его груди, слушаю его сердце, и сонно думаю, что парню, наверняка, тяжело меня тащить, и он устал – роста и веса во мне немало.
Когда мы оказываемся на улице, пожарный кладет меня на носилки, и забирает маску. Когда он уходит, и меня грузят в "скорую", окончательно прихожу в себя, и пытаюсь встать.
– Со мной все хорошо! – говорю я фельдшеру – Не надо в больницу!
Но меня не слушают, и увозят в клинику.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
АРИНА
В больнице, где мне сразу поставили капельницу, убеждаюсь, что серьезно не пострадала – только ссадина лбу, которую обрабатывают и залепляют пластырем, остаточный кашель, да черные сопли… Хорошо, хоть лечат, беспаспортную – документ сгорел вместе с сумкой…
Я умылась и переоделась – горожане, узнавшие о пожаре, принесли в клинику кучу одежды. Мне оказался почти в пору спортивный костюм – немного коротковат, а так нормально. Переодеваясь, достала из кармана рубашки свой мобильник, удивилась, что не потеряла, и обнаружила, что он отключился.
Боже! Я так и не позвонила Паше! А должна была сразу доложить!
Значит, доложила не я, и он с ума сходит, не зная, что со мной! Так и есть – включаю телефон, и обнаруживаю множество пропущенных звонков от жениха.
Набираю Пашу, и слышу его взволнованный голос:
– Аришка! Наконец-то! Как ты? Сильно пострадала?
– Совсем нет! Обошлось! Меня пожарный спас!
– Ариша… Я так… Я поседел!
Впервые слышу голос жениха таким. Обычно он не очень эмоционален.
– Пока в больнице не узнал, что с тобой все хорошо! – продолжает Павел.
– Прости! Не было возможности позвонить! – говорю я – Не волнуйся, со мной все хорошо! Прошу, что бы отпустили домой!
– Даже не думай! Лечись! И жди меня, скоро буду!
– Ты прилетаешь сегодня?
– Уже прилетел! Жди!
И отключается. Боже! Как хорошо, что вернулся! Он мне нужен! Что б обнял, пожалел!
На радостях, развиваю бурную деятельность. Во первых, проведываю других пострадавших – и Тяпова, и бабушку с собачкой, и ее мужа, который, оказывается, был в своем номере – я ошиблась дверью, и не там искала. Его тоже спасли пожарные. Убеждаюсь, что с ними все более-менее нормально. Узнаю и о мужчине, который упал возле лифта – состояние средней тяжести, но жив. Многих увезли в другую больницу, но погибших, или сильно тяжелых нет. Слава Богу! Затем я нахожу доктора, и бегая за ним, заставляю согласиться меня отпустить. Только бумажку надо подписать, что отказываюсь от лечения. Но сразу не ухожу, хотя и хочется – мне трудно находится среди пострадавших, стонущих и плачущих, пахнувших гарью и дымом даже в другой одежде. Да я и сама воняю… Этот запах, эти стоны – словно пожар продолжается… Но, мне надо дождаться Пашу, что бы он забрал меня, и отвез домой. Он же сказал – жди! Отправляюсь в свою палату, где такие же, как и я – легко раненые. Там меня находит следователь, и расспрашивает о том, что мне известно о пожаре. О том,что происходило на пылающим третьем этаже.