Шелли вся сжалась.

— Как? Прямо сейчас?

— Нет, что ты, — успокоил ее Кейн. — Не раньше будущего лета, когда растает снег и солнце почти не будет заходить… Это только дураки пусть ищут руду в сугробах величиной примерно с дом.

Очнувшись от какого-то странного оцепенения, Шелли произнесла в непрерывно свистящую трубку:

— Да, там, наверное, есть на что посмотреть.

— Ты что имеешь в виду, снег?

— Да нет, время года, когда солнце почти не заходит за горизонт. И все время светит — час за часом, день за днем, постоянно…

— Да, сейчас солнечный свет бы мне явно не повредил, это уж точно… А то… — Помехи в трубке усилились еще больше, на этот раз окончательно заглушая его слова. Но через несколько секунд Шелли снова услышала его голос: — …зима. Снегопад — просто настоящий буран какой-то — начался уже довольно давно и все еще никак не утихнет. Здесь даже и нескольких часов нормальной погоды за все это время не было, так что, можно сказать, ни о каком дне — тем более ясном — и речи нет…

— Так когда вы сможете оттуда вылететь?

— Пытались уже несколько раз — безрезультатно. Вообще-то сейчас погода улучшается, но когда мы будем в Лос-Анджелесе — этого я уже знать не могу.

Шелли почувствовала странную пустоту где-то в районе желудка и сама удивилась тому, как расстроилась, узнав, что, возможно, не увидит Кейна еще очень долго. Оказывается, она надеялась на скорую встречу даже больше, чем сама отдавала себе в этом отчет.

— Тогда я буду ждать тебя в аэропорту, — упавшим голосом произнесла она.

— Но ты пойми, мы можем и вовсе не прилететь сегодня в Лос-Анджелес. Может быть, ночью, может быть, только завтра…

— Все равно я буду тебя ждать.

— Нет, Шелли, не надо. Меня вовсе не прельщает картина увидеть тебя спящей в кресле аэропорта после бессонной ночи. Только из-за того, что здесь нелетная погода.

— Да, но…

— А сейчас я просто пойду к себе, — прервал ее Кейн, — и свалюсь куда-нибудь. Все эти десять дней я постоянно недосыпал.

«Как и я», — мысленно добавила Шелли, но вслух этого произносить не стала. Тогда бы он непременно начал у нее спрашивать, в чем дело, что с ней не так… А с ней ведь ничего особенного. Если не считать того, что она до безумия скучает по Кейну — так, что почти не может спать по ночам.

— Я… я надеюсь, что все же скоро тебя увижу… — пробормотала она.

— Ты в порядке? — забеспокоился он.

— В полном.

Однако оба они прекрасно понимали, что это неправда.

— Чертова погода! — яростно выругался Кейн. — Я люблю тебя, Шелли. И я хотел бы быть с тобой прямо сейчас… Я ужасно скучаю по тебе. Поговорить бы сейчас с тобой, обнять, посмеяться вместе… Просто услышать твой смех…

Шелли улыбнулась, хотя прекрасно понимала, что он находится в тысячах миль от нее и не может видеть этой улыбки.

— А я… — подхватила она. — Я так хотела поплескаться с тобой в бассейне. И рассказать тебе, как Билли тут умудрился поссориться с Толкушей и Сквиззи одновременно… И еще рассказать тебе про одного своего нового клиента. Представляешь, он, оказывается, коллекционирует почтовую бумагу из борделей высшего класса, рассыпанных по всему свету… И еще — как шуршит чапараль на ветру лунной ночью, и еще… — Она вдруг остановилась. — Слушай, я, наверное, несу полный бред.

— Ты просто говоришь о том, как скучаешь обо мне… Шелли затаила дыхание.

— Но это так, Кейн! Я действительно безумно по тебе скучаю…

— Твои слова сейчас — это единственная большая ложка меда в бочке дегтя… — Он вздохнул.

— У тебя такой уставший голос. — Шелли заволновалась, — Хоть в самолете-то ты сможешь выспаться?

— Пока не знаю, это зависит…

— От погоды? — догадалась Шелли.

— Не совсем. От того, выиграю ли я пари. Миллер растянул руку, и поэтому мне придется временно побыть запасным пилотом.

Шелли онемела, издав только хриплый, протестующий вопль.

— Да не волнуйся же ты, ласка! — Кейн рассмеялся. — Если я почувствую, что не в состоянии вести машину, мы просто задержимся здесь еще на какое-то время. Я ведь еще не выжил из ума, чтобы рисковать своей жизнью просто так, из-за того только, что нет головы на плечах.

— Прошу тебя, поосторожнее, пожалуйста, — умоляющим голосом произнесла Шелли. — Я… я скучаю по тебе. Очень-очень…

— Я люблю тебя.

И в трубке послышались гудки.

Повертев в руках гудящую трубку, Шелли тяжело вздохнула, борясь с внезапно нарастающим чувством ужасного одиночества.