Морда князя Урия казалась очень взволнованной. Оно и понятно. Он поднялся с трона.

– Кто ты? – прорычал он, жестом показывая, что можно встать. – Что делаешь в княжестве Фортецком?

– Я человек, – поднимаясь, уточнил я на всякий случай. Тот проигнорировал это и молча ждал. Я продолжил. – Мое имя Лев, и я не знаю, что тут делаю.

– Лев? – Князь нахмурился. – Почему тебя зовут Лев? Ведь, во-первых, ты не лев, а во-вторых…

– Урий! – резко перебила Воля. – Прошу тебя! Разве ЭТО сейчас важно?

Князь нахмурился и проворчал что-то едва различимо. Я расслышал только что-то о женщинах и о делах государственных. Но он не стал спорить.

– Расскажи, что случилось, – потребовал князь.

Я рассказал. Причем начал я с того момента, как чуть не был убит бандой Кента. Чтобы хоть как-то разъясниться, я сказал им, что, похоже, я из другого мира, или измерения, или вселенной. Эти слова не произвели особого впечатления ни на князя, ни на его супругу, ни на кого-то еще. Их больше интересовал момент схватки с Деревом.

– Что за оружие ты использовал?

– Пистолет.

Уши князя дернулись, брови недоверчиво сдвинулись. Но на помощь явился один из моих львов-конвоиров. Он промаршировал до трона и вручил Урию мой пистолет и нож.

– Это нож, – пробормотал он, подкинув его и ловко поймав за лезвие двумя пальцами. – Но что это за штука? Это и есть, как ты сказал, пистолет?

Черный медведь, который так и не вернулся на место и стоял неподалеку от трона, тоже уставился на мое оружие.

– Может, Я разберусь с этим? – попросил он и протянул свою лохматую руку. – Оружие по моей части, князь.

Урий протянул ему пистолет стволом вперед.

– Эй! Поосторожней! Это очень опасная штука! – выкрикнул я, не выдержав. Не хватало только несчастных случаев. Потом ведь меня виноватым и объявят.

Но пистолет уже был в руках медведя. И тот начал энергично вертеть его, разглядывая и даже принюхиваясь.

– Не так резко, Турванд, – предостерег Урий. – Если эта штука ранила…

Он не договорил, так как грянул выстрел. Князь отшатнулся, а княгиня испуганно вскрикнула. Легкая дымка нависла вокруг трона. Сердце мое заколотилось со скоростью гепарда.

– Громкая штучка, – пробормотал медведь Турванд и протянул оружие князю. – И непонятная.

Прежде чем принять пистолет, Урий вытер щеку. Кровь размазалась по шерстистой морде. Он поморщился, взял оружие и вернул его льву, что принес его.

На душе немного улеглось. Отделались царапиной, пуля лишь скользнула по щеке. Зато теперь будут знать, что «громкая штучка» не только громкая, но и опасная.

– Подержи пока у себя и поосторожней с этим, – буркнул князь льву и обратил взор на медведя.

– Ээээ… Прошу прощения, князь, – виновато пробормотал тот. – Я не заметил и не разобрался.

– Выпороть бы тебя, – проворчал князь. – Но негоже воеводу позорить перед войском. Не послушными тебе станут.

Князь повернулся ко мне и поманил окровавленной перчаткой.

– Пойди сюда, боярин.

Кто-то подтолкнул меня сзади, и я прошагал до трона. Руки мои так и оставались скованными позади.

– Итак, значит, ты с другого мира, аномалик, – сказал он, оценивающе оглядывая меня с головы до ног.

– Ааа-ааа-аааапчхии! Апчхи! Апчхи! – Ох, зря я решил, что отчихался на сегодня.

Резко возникла тишина. Морда князя, полностью покрытая моей свежевыработанной жижей, сначала скисла, потом нахмурилась негодующе. Я покосился по сторонам и обнаружил, что все вокруг тянутся к своим саблям.

Ну все – влип.

Впрочем, пока никто не дергался. Верно, ждали реакции Урия. А может, считали, что тот сам разделается со мной. На его боку тоже висело оружие. Но не сабля, а меч. Да какой – огроменный. Таким только двумя руками махать.

Возникла неловкая и опасная пауза. Я знал, что должен как-то извиниться и, главное, объясниться. В конце концов, что поделать, коли у меня аллергия на кошек? А князь и есть кошка, даром, что лев.

«Простите, князь, но, кажется, у меня на вас аллергия», – сформулировал я мысль, и губы мои невольно растянулись в улыбку. Глаза Урия при этом зловеще расширились. Но, кажется, меня уже было не остановить. Собственное объяснение показалось настолько забавным, что я не выдержал и хохотнул. Еле сдержался, чтобы совсем не засмеяться.