— Прибыли. На выход, господа!

Нас высадили около огромного административного здания и просто оставили. На входе пришлось показать документы охраннику, но нас всё же пропустили. У нас с Егором были разные номера кабинетов, поэтому мы разделились.

Я постучал в дверь под номером восемь и не услышал ответа. Постучал ещё раз, но снова тишина. Открыл дверь. За ней, в довольно просторном светлом кабинете сидел, на чёрном широком офисном кресле сидел военный в возрасте, с седыми волосами и седыми усами. А ещё у него на руках почему-то были надеты перчатки.

— Всё-таки заглянул, — цикнул он, — ладно, проходи, чего уж там. Давай сюда бумаги.

Я протянул документы и он внимательно их осмотрел.

— Виконт Вяземский Сергей Викторович. Мда. Всё-таки не справились обалдуи и пропустили тебя.

— Меня? Конкретно меня не надо было пускать? — удивился я такому повороту событий.

Он махнул рукой и достал печать.

— Не именно тебя, а просто любого высокородного, — с грустным вздохом ответил он. — Эх, ещё по одному смертнику отчёт писать.

— При всём уважение, но не рано ли вы меня хороните?

— Да нет, самое время. Ты же ещё и подписал «ускоренный курс», так что уже заранее готовлюсь.

— А что не так в ускоренном курсе?

— Ничего, разве что только то, что в нём даётся лишь базовая информация, а ты конечно же один из тех «героев», которые сразу всё поймут и оставят свой след в истории. Был тут один уже, — он махнул рукой, — после его смерти еле от наплыва его гневных родственничков избавились. Послушай, может тебе это всё же не надо? Отправляйся домой, в тепло. Расскажешь родным о своём приключении и вс…

— Спасибо, но как-нибудь проживу и без вашего совета. Мой путь пролегает далеко от домашнего очага, — перебил я его.

— Даже так, — он улыбнулся. Что ж, ладно, дело твоё. Если помрёшь, я тебя с того света достану и верну обратно. Чтобы ты сам объяснялся со своими родственничками, — он подписал документ и толкнул его мне. — Четвёртая казарма. На месте тебе всё расскажут, а теперь вон, у меня ещё дел невпроворот. Ещё троих героев-смертников оформить нужно.

Кабинет главы Рода Вяземских, Светланы Вяземской.

Светлана Вяземская, сидя в своём кабинете, нервно перебирала документы. На два года она практически забыла о существовании этого мальчишки и вот он снова в этом доме. Да ещё и ведёт себя так, словно он хозяин в поместье, а не она.

Кадетская школа однозначно повлияла на него, сделала более смелым, дерзким и наглым. Даже взгляд изменился, стал уверенным и твёрдым. В конце концов она отодвинула все дела в сторону и просто уставилась в никуда, размышляя о приказе, который отдала бастарду.

Разломы — это не шутка. Даже если они низшего ранга. Она действовала сгоряча, не подумав, отправила его туда, чем возможно подписала мальчику приговор.

Конечно же отдавать главенство в роде ему она не собирается. Неважно, что муж считает его будущим главой, этого не будет. Даже если он каким-то чудом резко усилится, то она не позволит ему победить её сына.

Но это не означает, что он должен умереть. Когда Виктор только привёл его в дом, сказав, что это его сын от другой женщины, внутри неё все будто обмерло, но спорить с волей мужа она не хотела и не могла, а потому остыла.

Она не приняла мальчика, но никогда, особенно при муже, не показывала, насколько его присутствие в доме было ей неприятно. Её муж любит её безмерно, уж в этом она была совершенно уверена. Ведь Виктор всегда был очень принципиальным и иногда до глупости честным.

Когда пять лет назад Виктор сказал, что ему нужно на долго покинуть дом, она была категорически против, но глава рода уже принял решение. В последний момент она смогла разговорить Виктора.

Светлана выяснила, что Виктор пошёл за чем-то, что позволит мальчику стать очень сильным магом. Когда прошло два года с момента ухода мужа, и на неё свалились все тяготы по управлению родом — она уже не смогла совладать с собой и обрушила весь свой гнев и ярость на виновника, на маленького мальчика.

Виктор всегда был излишне добрым к бастарду, всегда отдавал ему во всём предпочтение перед законными сыновьями. И это всегда выворачивало ей душу. Ведь для нее он как будто отдавал предпочтение другой женщине, не ей.

Обида за потерю мужа полностью завладела ею и она сделала то, чего не должна была делать.

Хуже всего то, что и её дети поступили точно так же, моментально среагировав на поведение матери. Лишь только Елена оставалась добра к нему. И сейчас она очень рада, что та не изменила своего отношения.