– У нас есть прекрасный инструмент для изучения препарированных образцов, изготовленный самим Полтоном, мы покажем его вам. Но мне может понадобиться более мощный инструмент; и позвольте вас предупредить: что бы я ни делал, не вставляйте никаких комментариев в присутствии официальных лиц. Мы ищем информацию, а не распространяем ее, поняли?

В этот момент раздался робкий виноватый стук медного колокольчика на внутренней двери – наружная дверь оставалась открытой.

– Кто это может быть? – сказал Торндайк, ставя микроскоп на стол. Он подошел к двери, резко раскрыл ее, но сразу снял шляпу, и я увидел стоящую на пороге женщину.

– Доктор Торндайк? – спросила она и, когда мой друг поклонился, продолжила: – Я должна была бы написать и попросить о встрече, но дело очень срочное… Оно связано с мистером Рюбеном Хорнби, и я только сегодня утром узнала, что он обратился к вам.

– Пожалуйста, входите, – сказал Торндайк. – Доктор Джервис и я как раз направлялись в Скотланд-Ярд по этому делу. Позвольте представить моего коллегу, который работает со мной над данной проблемой.

Гостья, рослая красивая девушка лет двадцати, ответила на мой поклон и произнесла с полным самообладанием:

– Меня зовут Гибсон, мисс Жюльет Гибсон. У меня очень простое дело, и я задержу вас всего на несколько минут.

Она села на предложенный Торндайком стул и продолжала в четкой деловой манере:

– Я должна рассказать о себе, чтобы объяснить причину своего прихода. Последние шесть лет я жила с мистером и миссис Хорнби, хотя я им не родственница. Я появилась в их доме как своего рода компаньонка миссис Хорнби, хотя мне тогда было всего пятнадцать лет. Можно не говорить, что мои обязанности оказались не слишком утомительными; на самом деле, я думаю, миссис Хорнби взяла меня, потому что я сирота и у меня не имелось средств на жизнь, а у нее своих детей нет.

Три года назад я получила небольшое состояние, которое сделало меня независимой, но я была так счастлива с моими добрыми друзьями, что попросила разрешения остаться и с тех пор живу у них как приемная дочь. Естественно, я часто видела их племянников, которые проводили много времени в их доме, и мне не нужно говорить вам, что ужасное обвинение Рюбена поразило нас, как удар молнии. И я пришла к вам, чтобы сказать: я не верю, что Рюбен украл алмазы. Насколько я его знаю, это совершенно не в его характере. Я убеждена, что он невиновен, и готова подкрепить свое убеждение.

– Каким образом? – спросил Торндайк.

– Предоставив средства для ведения войны, – ответила мисс Гибсон. – Я знаю, что юридические советы и помощь требуют значительных расходов.

– Боюсь, ваша информация верна, – сказал Торндайк.

– Финансовые возможности Рюбена, я уверена, невелики, поэтому друзья должны поддержать его, и я хочу, чтобы было сделано все возможное для его защиты, и я заплачу за все, за что не сможет заплатить он сам. Конечно, я бы хотела, чтобы мое участие, насколько это возможно, оставалось неизвестными.

– Ваша дружба очень практична, мисс Гибсон, – сказал мой коллега с улыбкой. – Кстати, стоимость – не мое дело. Если потребуется использовать вашу щедрость, вы должны будете обратиться к адвокату мистера Рюбена через вашего опекуна, миссис Хорнби, и с согласия обвиняемого. Не думаю, чтобы такая потребность возникла, но я рад вашему приходу, потому что вы можете помочь нам по-другому. Например, вы можете ответить на несколько внешне бестактных вопросов.

– Никакие вопросы, которые вы захотите задать, я не сочту бестактными, – ответила наша посетительница.

– В таком случае, – сказал Торндайк, – я хотел бы спросить, существуют ли какие-то особые отношения между вами и мистером Рюбеном.

– Вы ищете неизбежный мотив, связанный с женщиной, – произнесла мисс Гибсон, рассмеявшись и слегка покраснев. – Нет, между мной и Рюбеном нет нежного обмена любезностями. Мы просто старые близкие друзья; в сущности, я сказала бы, что есть тенденция в другом направлении – Уолтер Хорнби.

– Вы хотите сказать, что обручены с Уолтером?

– О нет, – ответила она, – но он просил меня выйти за него, просил несколько раз, и я верю, что он искренне привязан ко мне.

Последние слова она произнесла со странным выражением, как будто в них содержалось что-то забавное и скорее невероятное, и это заметил не только я, но и Торндайк, который сказал:

– Конечно. Как может быть иначе?

– Понимаете, – продолжила мисс Гибсон, – у меня есть шестьсот фунтов в год, и меня можно считать неплохой парой для такого молодого человека, как Уолтер, у которого нет ни состояния, ни надежд на наследство, и это, естественно, принимается во внимание. Но все же я думаю, он искренен в своих заверениях, а не просто привлечен моими деньгами.