Я делаю шаг, толкая его вглубь ряда. Он удивленно отступает и улыбается, как дурак. Сегодня у него гладко выбриты щеки и подбородок, я упираюсь взглядом в четкие углы челюсти. Невольно отмечаю, что у него высокие скулы и четко - очерченный рот. Надо же было такому засранцу получить от природы такую внешность.

Если бы демоны существовали в реальном мире, то выглядели бы они именно так. Не роковые брюнеты, а высокие блондины, не оставляющие шанса наивным девичьим сердцам.

– Слушай меня внимательно, если ты обидишь Марину или причинишь ей боль … – Он поднимает одну бровь, мол, и что будет, – я сотру тебя в порошок. Я не шучу, Соколов. – Сверлю его взглядом, он усмехается в ответ и молчит.

Опускаю взгляд и вижу, что вцепилась ему в предплечье.

– Я не тусуюсь больше ни с кем, кроме твоей подруги. Мы ходим на свидания, зависаем у меня дома под романтические комедии и проводим время вместе, как положено парочкам. Какие проблемы? Или ты хочешь, чтобы я ей предложение сделал, а? Чего ты хочешь, Ритуля?

– Меня зовут Марго. – Чеканю по слогам и впиваюсь ногтями ему в руку.

Он выдергивает ее и перехватывает меня за плечи. Больно сжимает.

– Почему тебя это вообще волнует? – Он разворачивает меня спиной к полке, упирается руками по бокам от меня и приближается слишком близко. Я чувствую исходящий от него жар. – Своей личной жизни нет, и ты суешь свой конопатый носик в чужую?

Запах его туалетной воды смешался с запахом его тела: снова пахнет соленым, свежим бризом. Против воли вбираю его в легкие.

Вокруг стоит оглушительная тишина, и я слышу стук своего сердца и тиканье его наручных часов рядом с ухом.

Он смотрит пристально, как кот разглядывает мышку, загнанную в угол. Упираюсь ладонью в его грудь, но это не помогает. Соколов приближается еще ближе, стирая собой все дозволенные границы.

У меня пересыхает во рту, и я совершаю большую ошибку – автоматически облизываю губы. Его зрачки стремительно расширяются, и он медленно приближает ко мне лицо. Смотрит в глаза и на губы, и снова – в глаза. Между нами остаются считанные миллиметры. Его рука скользит по моей талии. Я собираюсь отвернуться, но он, словно почувствовав это, удерживает меня за подбородок. Я чувствую его теплое дыхание на губах прежде, чем Соколов меня целует.

Меня пробирает предательская дрожь. Ничего не могу с собой поделать, она исходит изнутри и не поддается контролю.

Он прикрывает глаза и поглаживает подушечкой большого пальца мою скулу. Не углубляет поцелуй, как будто просто пробует мои губы на вкус. Изучает их изгиб и форму. Его сердце глухо стучит под моей ладонью.

Мозг выходит из чата, и я проваливаюсь в какое-то забытие.

Не знаю, сколько это длится, прежде, чем Соколов отстраняется. Его взгляд затуманен. Он продолжает рассматривать меня и нежно поглаживать подбородок.

Я ошарашенно смотрю на него и вытираю рот тыльной стороной ладони, а потом молча скидываю его руку с талии и делаю шаг в сторону. Он перехватывает меня за локоть и слегка тянет на себя.

– Марго … – шепчет со странной интонацией и выпрашивает свою заслуженную пощечину.

Хватается за щеку и удивленно смотрит на меня. Его глаза темнеют, не предвещая ничего хорошего.

Пользуясь его замешательством, я разворачиваюсь и быстрым шагом иду к лестнице. На ходу кусаю губы.

На меня сваливается неминуемое осознание, что я только что целовалась с парнем своей лучшей подруги. Пусть, это был даже не поцелуй, а легкое касание губ – факт остается фактом.

До этого он не распускал рук, и я потеряла бдительность в его присутствии.

Бегом спускаюсь по лестнице и на секунду поднимаю глаза. Соколов смотрит мне вслед, засунув руки в карманы брюк.

На выходе из библиотеки мне приходит сообщение:

«Пойдем на свидание? Тебе понравится, обещаю. P.S. согласишься, и твоей подруге не будет больно. Я расстанусь с ней».

– Блин, ну, почему нельзя было устроить пижамную вечеринку с шампанским и мелодрамами? – Хнычу я, завязывая шарик. Он не поддается и постоянно спускает. Бесит. – Зачем вся эта шумиха? Потом отскабливай квартиру и выноси тонны мусора за десять присестов. Твоя консьержка снова будет шептать вслед, что мы шаболды.

– Потому что у Маришки день рождения, а не у тебя. – Отвечает Тася, задумчиво рассматривая шведский стол. – На твой двадцатый день рождения, так и быть, устроим пенсионерские посиделки.

Корчу ей рожу за спиной.

– Я все вижу. – Хихикает Тася и поворачивается ко мне. – Не гунди, клининг закажем. Все, топай переодеваться. Скоро Маринка вернется, будем поздравлять нашу крошку.

Она сама уже нарядилась в розовое коктейльное платье с перьями по подолу. Если бы я увидела его на витрине, то подумала бы, что такую дичь может позволить себе только чокнутая Барби. Но это тот случай, когда девушка украшает вещь, а не она ее.

– Давай-давай, – настойчиво подталкивает меня к двери в спальню.

Закрываю за собой дверь и смотрю на Тасину двухметровую кровать. Почему - то смущаюсь. Перед глазами, как по заказу, встают неприличные картины с участием Маринки и Соколова.

Я весь день пытаюсь обмануть себя и убедить, что вообще не волнуюсь, что на Маришкином дне рождения появиться Соколов со своими дружками. Но это неправда — я волнуюсь, очень сильно. В его присутствии я слишком много думаю и слишком контролирую себя, а это плохо. Я боюсь, что он может что-то выкинуть и испортить праздник.