Зайдя в комнату закрыла дверь, переоделись и принялась за уроки. Когда они были сделаны, собрал рюкзак, приняла душ и улеглась в кровать. Что ж… Лезли ли мне в голову какие-нибудь мысли? Нет. Было ли то, что я хотела исправить в сегодняшнем дне? Нет. Пожалуй, это было самое лучшее первое сентября в моей жизни!

***

Феликс

— Почему ты никогда не приходишь к первому? — чёрт, Кир как всегда начинает учебный год с распросов.

Ни тебе «Здрасте», ни тебе «Как дела?», да я уже молчу про «Готов к новому учебному году?».

— Какой смысл мне идти на линейку? Ты спрашиваешь это каждое первое сентября! — недовольно морщусь, но сажусь на пассажирское переднее сиденье.

— Может к нам перевелись симпатичные новенькие, откуда ты знаешь?

Не удивлюсь, если он уже нарыл информацию на ту девушку с парковки. Все те две недели, которые оставались до начала учёбы, он только и говорил об той девчонке. Она же вроде не супер симпатичная, фигура обычная, ещё и карлик какой-то. А, и как же я мог забыть, она ужасно невежливая, — это я сужу по тому, как она общалась с мужчиной на парковке. Хотя, в такой ситуации по-другому и не пообщаешься. Во всяком случае, можно было бы и не молчать, стоя как истукан, пока я разговаривал с мужчиной.

— Не придумывай, а лучше трогайся. Не хочу, что бы кое-кто закатил истерику маме. — этот придурок начал ржать.

— Твоя тётя тебя ненавидит!

Мы всё-таки тронулись с места и направились к школе. Моя тётя — директрисса школы, в которой я учусь. А ненавидит она меня из-за родителей, которые вечно оставляли меня с ней в детстве, хотя, может быть и из-за меня, но мне больше нравится думать что всё же из-за родителей. В детстве у меня был ужасный характер, впрочем, сейчас он стал ненамного лучше.

До школы если ехать на машине, то займёт это минут десять, а с учётом того, что ведёт машину немного неуравновешанный человек мы добрались за пять. Когда-нибудь я заставлю сдавать его на права под моим строгим контролем. Если до этого момента он не сядет за то, что сбил какого-то человека.

Бешеный.

И я с ним дружу.

Практически живу.

За что мне это?..

До школы мы добираемся в целости и сохранности, и даже никого не сбиваем по дороги. Выходим, сдаем вещи в гардероб, и направляемся в актовый зал — единственное место, в котором я появляюсь первого сентября. Но по пути туда этот идиот успевает кого-то увидеть и сразу же тащит меня в сторону двух девиц. Одна из которых кажется мне смутно знакомой, а вот вторая, блондинка, наша одноклассница.

— Привет, девчонка-которая-чуть-не-поцапалсь-с-мужиком-за-парковочное-место! — ага, теперь понятно, почему она показалась мне знакомой. Я надеюсь, он сейчас пытается произвести на неё плохое впечатление, потому что хорошего уже не получится.

— Я — Нора. Ах, да. Спасибо, если бы не вы, я не знаю сколько бы еще там промучилась! — как быстро она, однако, умеет перескакивать с темы на тему.

Пару секунд мы все молчим. Катя бегает глазами по коридору, Кир стоит со своей дурацкой лыбой, а девчонка без имени (простите, с именем) без стеснения вначале разглядывает моего друга, а затем уже и меня. После пары минут такого стояния атмосфера становится напряжённой и, видимо, Рина — как она представляется всем, хотя, логичней называть её всё-таки Катя — не выдерживает, поэтому хватает Нору под локоть и спешит удалиться. Сероглазая машет своей маленькой ладошкой, чем вызывает мой смешок — выглядет это по-детски.

— Мне начинает нравится эта девчонка всё больше и больше! — присвистывает Кирилл.

И тут я вспоминаю одну маленькую деталь, связанную с её внешностью. Точнее, несколько деталей. Она кажется мне не просто девочкой с парковки, а родственницей кое-кого.

— И ты уже знаешь её ФИО? — друг кивает, но давать полный ответ не спешит.

Приподнимаю брови, намекая ему. Он щурит глаза и продолжает смотреть на меня. Но, не выдержав, вздыхает.

— Ладно, только не сверли меня так! Элеонора Симонова, дочка Леона Симонова. — теперь понятно, кого она мне напомнила…

Элеонора

— Нора, тебе пора вставать. — разбудил меня голос, то ли женский, то ли мужской — я еще до конца не поняла. Лишь промычала что-то не членораздельное и накрыла голову одеялкой.

Но фраза вновь повторилась и я всё-таки решилась взглянуть, кто же потревожил мой покой. Это был отец и, припоминая вчерашний день, он говорил о том, что ему «стоит самому будить меня». Ненавижу утро!

Я, по-привычке, протянула руку к телефону и взглянула на время. А затем раздражённо зыркнула на отца.

— «7:30», ты смерти моей хочешь? — недовольно пробурчала, пытаясь выпутаться из плена одеялки.

— Вчера ты встала почти в такое же время.

— Почти… — пробурчала я, — Нет, вчера я встала на целых девятнадцать минут позже. — о, боже. Если я еще и характером в отца, то наш спор затянется на долго.

Спорить я любила, и никогда этого не скрывала. Хотя, в большинстве случаев я была согласна с мнением других и возражала только тогда, когда мне не давали делать то, что я хочу или заставляли делать то, что я не хочу. Но я всегда держалась до победного, в прямом смысле этого слова. Хотя, с мамой я особо не спорила, так как она была тем человеком, которому легче согласится и сделать по-своему, чем тратить время на спор, заставляя всех делать так, как тебе надо и только потом делать самому (то есть она была не мной).