С таким прямым подходом и таким вот жизненным кредо понятно почему ты всё ещё майор на маленькой заставе.

— Так точно, товарищ майор, — отвечаю я. — Вполне доходчиво.

— Хорошо, — кивает он.

— Разрешите вопрос?

— Разрешаю, — без эмоций отвечает он.

Он носит на груди два ряда орденских планок. Понятно, там и медали тоже, я всего и не знаю. Но вот орден «Красной звезды» и «За службу Родине в вооружённых силах СССР» узнаю.

— Можно спросить, где вы «Красную звезду» получили?

— Нельзя, — отвечает он. — Прошлое в прошлом, думай о настоящем. И ещё. На заставе должна быть неукоснительная дисциплина. Никаких расстёгнутых воротничков, никаких дембельских складок, ничего такого. Понятно? Если найду алкоголь — сразу в торец. На гауптвахту не пошлю, но сам поучу. Ясно?

— Да я непьющий.

— Меня не волнует, пьющий, не пьющий. Спиртное — сразу в торец. Никаких драк и склок на заставе. Никакой дедовщины. Ясно?

Можно подумать я, молодой солдат, приеду и дедовщину разведу.

— Так точно, ясно.

Дальше едем молча. Контакт так себе, честно говоря.

— У меня отец майор, — через некоторое время говорю я, прощупывая своего командира. — В запасе сейчас после ранения.

— Надеюсь, ты своей службой отца не опозоришь.

Не, непробиваемый, всё похрену ему. Конь белый.

— Я тоже надеюсь, — киваю я и меняю тему. — А что у вас за книга, про которую библиотекарша говорила?

— Не библиотекарша, а Татьяна Александровна. И на девиц не засматривайся, ты сюда не шуры-муры крутить приехал. А книга… Брежнев, «Малая земля». Но тебе читать некогда будет, я гарантирую.

А библиотекарша-то юмористка.

Впереди появляется высокая вышка на тонких ножках и металлические ворота. Они открываются заблаговременно, так что мы въезжаем на территорию заставы, даже не затормозив. Часовой, или кто он тут, с интересом провожает нас взглядом.

— Вон туда, — показывает пальцем майор.

Я подъезжаю к бараку с небольшим плацем.

— Выходи.

Подбегает дежурный по заставе, докладывает. Происшествий не случилось. Хорошо. Я выхожу и осматриваюсь. Через плац, напротив этого барака располагается здание побольше. Там вольеры для собак, а рядом, судя по всему, конюшня и складские помещения.

Подальше в сторонке здание с большой верандой и пристройками. Думаю, кухня. Ещё дальше виднеется бетонное строение. Наверное, жилое, для офицеров и их семей. Ну, что же, жить можно. Наверное. Хотя, то, что нет ни дерева, ни кустика, как-то стрёмно…

Из барака выходят немолодой прапорщик и старлей. Старлей, как раз, молодой. Он тоже что-то докладывает, но я стою у машины. Жду команды.

— Так, Брагин, — подзывает меня майор. — Пойдёшь за старшиной.

— Товарищ старший прапорщик, нужно выдать новому бойцу обмундирование. А вы, товарищ старший лейтенант, определите место и службу.

— Когда обмундирование получишь, зайдёшь в канцелярию, — кивает мне лейтёха.

Я козыряю и двигаю за старшиной. Всё оказывается в одном флаконе — и казарма, и оружейка, и канцелярия, и ленинская комната. В общем, всё располагается в одном бараке.

Спокойный, с седыми усами и натруженными руками, старшина заводит меня в каптёрку. Он чуть прищуривается, прикидывая мои размеры, и по лицу его расползаются морщины. Видать, давно службу тянет.

— Так, значит. Так-с… хэбэ, сапоги, портянки-то умеешь мотать?

— Умею.

— Эх, жалко на тебя хэбэшку переводить, через пару дней уже в пэша переодеваться надо, а у меня нету ещё, со склада снабжения не привезли пока. Так бы выдал сразу зимнее и всё. Откуда ты свалился такой?

— Из Москвы, товарищ старший прапорщик.

— Из Москвы. А награды за что? За штабную работу?

— Да как говорит наш начальник заставы, то что в прошлом уже неважно, — улыбаюсь я.

— Тоже верно, — кивает он. — Размер обуви какой? Сорок второй?

И всё в таком духе. Я сажусь на табуретку и начинаю подшиваться, благо, инструментарий имеется — из дома привёз. Переодеваюсь и оставляю парадку в шкафчике с номером пятьдесят. Надо же, свой шкафчик, круто. Никогда такого не видел.

— Вообще-то, — говорит старшина. — Подшиваться в бытовке надо. Но на первый раз, ладно, сиди. Твой номер пятьдесят, кстати. И это не только на шкафчике. Распорядок составляется ежедневно, имена не указываются, только номера. Понял? Не забудь.

— Понял, не забуду.

— А это что у тебя? — показывает он грубым кривым пальцем на мою ключицу.

— Поцарапался, — усмехаюсь я.

Он проходит вокруг меня.

— Пулевое что ли? Где это тебя так?

— Бандитов ловил.

— Смотри-ка, а я думал нынче за красивые глазки висюльки на грудь вешают.