– Это я и так знаю, – тихо огрызнулся Оскар и уткнулся взглядом в чашку.

– Хотя-я, – медленно произнес мужик, будто вспоминал что-то, – живет неподалеку в леске одна семейка, вроде как обеспеченная, сами ухоженные, дом дорогой, большой, трехэтажный аж, – расписывал хозяин заведения, – можешь до них прогуляться, вдруг там повезет. Люди с деньгами и наверняка собирают всякие дорогие безделицы, как твои ложки и вилки, за которые точно смогут заплатить любую сумму.

Смит мгновенно оживился, почуяв, что там уж всяко выгорит, если его не обманывают, конечно. Расспросив поподробнее, как пройти до особняка, Оскар торопливо расплатился за чай и покинул харчевню, прикидывая в уме, что и сколько продаст.

– Та-ак, главная дорога… Какая еще главная дорога? Тут и дорог-то приличных нет, одна грязь. Эта, что ли? – мужчина брезгливо посмотрел на широкую тропу, которая убегала по возвышенности в глубь леса, глянул на свои новые ботинки и, вздохнув, двинулся вперед.

Мокрая земля чавкала под ногами, налипая на обувь и вымазывая ее. Оскар, ежась от холода, вышагивал по дороге и высматривал особняк среди деревьев, которым, казалось, конца и края нет, и эта прогулка могла затянуться. Однако вскоре показавшаяся железная ограда с настежь открытыми коваными воротами красноречиво говорила об обратном. Коммивояжер неспешно прошел под аркой и окинул ее взглядом, удивляясь тому, что хозяева вот так оставили ворота распахнутыми, будто их совсем не заботило появление незваных гостей. На ограждении и на самой арке красовались красные ленты, сушеные и свежие венки из листьев, веток и каких-то мелких невзрачных цветов.

– Зато никаких проблем, а то поди докричись тут до кого, – бормотал мужчина, оглядывая запущенные угодья, за которыми чуть подальше виднелся высокий каменный особняк.

С обеих сторон дорогу обступили густые сухие кустарники, сцепившиеся меж собой голыми скрюченными ветками. Землю под ними укрывал ковер из мокрой перегнившей листвы вперемешку с грязью и поломанными веточками – тут явно не следили за порядком. Чуть дальше шли садовые посадки и все тот же беспорядок из наваленного мусора из куч листвы, каких-то дощечек, оборванных перепачканных в земле лент. Хоть Оскару и не было особого дела до чужих хозяйств, но он все же не удержался от того, чтобы не возмутиться вслух. И тут же, словно отозвавшись на голос чужака, громко раскаркались вороны и, потревожив спящие деревья, с шумом вылетели из леска и пронеслись прямо над головой мужчины. Тот только и успел, что слегка присесть и наклонить голову, чуть прикрыв ее рукой.

– Чертовы создания, чтоб вас.

Дополняли сии мрачные и неприветливые места два жутких пугала в человеческий рост, встретившие заезжего агента на выходе из леска. В выцветшей одежде с дырами и потертостями, в шляпах старого фасона с порванными полями, ободранной мешковиной, из которой во все стороны вылезала солома. Прикрепленные к длинным накренившимся палкам, они стояли повернутые к тропе «лицами», вернее тем, что от них осталось: болтающиеся на ветру лохмотья с оторванными пуговицами-глазами. И даже старые блеклые огоньки, нанизанные на тонкие нити и небрежно намотанные на деревянные шестки, нисколько не отвлекали от мрачного до дрожи вида пугал. Оскар никогда не находился в плену суеверий и разных предчувствий, но, проходя мимо соломенных наблюдателей, ощутил себя не в своей тарелке. Ему показалось, что с него не спускают «глаз» эти двое, провожают взглядом, точно живые. Стряхнув с себя неприятное наваждение, мужчина поспешил к смотрящему на внезапного одинокого гостя сонными окнами дому. Поднявшись на крыльцо, Смит без промедления ухватился за потертое металлическое кольцо, несколько раз ударил в дверь и замер в ожидании. Ему казалось, что эти места давно оставили люди, бросили собственное имение, которое так и дышало гнетущим одиночеством и угрюмостью. Долго ждать не пришлось: через пару минут замок щелкнул и дверь отворил высокий седовласый мужчина в летах.

– Вот это да! Вот так приятный сюрприз! – внезапно воскликнул незнакомец и широко улыбнулся, огорошив своим поведением Оскара, который замер от удивления. – Сто лет к нам никто не захаживал, да еще и люди не из наших краев.

– Добрый день, мистер, – откашлявшись, начал в привычной манере свое представление коммивояжер, – меня зовут Оскар Смит. Я представляю фирму «Роджерс и Роджерс». Позвольте предложить вам замечательный набор изумительных столовых приборов, которые украсят ваш стол…

– О, торговец?! Слыхала, дорогая? Так это просто прекрасно – хоть узнаем последние новости, что происходит в мире, как жизнь течет в других краях. Проходите, проходите, милости просим, не будем же беседовать на пороге, – хозяин особняка перебил гостя и тут же жестом пригласил войти.

Оскар несколько опешил и почему-то с легким недоверием – ему и самому было странно от того – заглянул за порог и заметил, насколько обзор позволял, далеко не бедное убранство.

«Неужели здесь хоть кто-то оказался не дикарями? С виду люди вроде нормальные, приличные и приветливые, даже к торговцам расположены», – коммивояжер улыбнулся и прошел в дом.

Внутри его встретила теплая и весьма уютная обстановка, располагающая настолько, что в подобном жилище хотелось оставаться как можно дольше. Темное дерево, из которого была изготовлена вся мебель в холле и обиты стены и полы, освещал желтый свет двух старинных массивных люстр. От входа до лестницы с резными перилами, украшенными в начале небольшими фигурками в виде львиных голов, тянулась оливкового цвета ковровая дорожка. У стены слева, окруженные двумя напольным вазами с засушенными цветами, стояли высокие, в виде готической башни, часы. Их мрачность разбавляли золоченые вензеля: перепутываясь между собой на деревянной раме, тонкие блестящие узоры украшали собой стеклянную дверцу. По правую же руку располагались два больших кресла в компании низенького столика и таких же ваз с букетами из сухих веток и давно мертвых цветов. Узкие окна обрамляли тяжелые портьеры, подвязанные черными широкими лентами. И, конечно, от случайного гостя не ускользнуло все то, что дополняло богатое убранство: тыквочки, расставленные по углам и на окнах, горящие свечи в потемневших серебряных канделябрах и гроздья каких-то рыжих ягод, связанные нитью и переплетающие перила.

– Прошу же, не стойте на пороге, а то я начну корить себя за скверный прием и такие же собственные манеры. А для меня нет ничего хуже, чем прослыть плохим хозяином, – распинался мужчина.

– Ну-ка, дай посмотреть, кто к нам пожаловал, – послышался чуть скрипучий голос и в дверном проеме сбоку от лестницы показалась седовласая дама в престраннейшем строгом наряде в виде длинного черного платья, сшитого из рваных лоскутков. И дополнял его накинутый на плечи серый платок, очень напоминавший паутину в пыли. – О, какой милый молодой человек! Здравствуйте, здравствуйте, я правильно расслышала, что вы продаете что-то? Обожаю всяких заезжих и уличных торговцев, у них всегда можно найти много интересных вещиц.