После войны про его прошлое не вспоминал никто — Сергей старался держаться как можно дальше от тех мест, где его могли бы опознать. Впрочем, даже случись такое — он бы ловко соврал про то, что целенаправленно вредил немцам, сбывая налево их казенное «добро», маскируясь под мелкого жулика в целях конспирации… Даже доказательства бы предъявил — в этом плане он всегда старался подстраховаться.

Правда, помогло мало. В какой-то момент один знакомый, с кем совместно Сергей проворачивал делишки, через какие-то свои связи узнал, что под них «копают». Правда, копали не столько за прошлое, сколько за новые делишки… Но ведь могут и про прошлое раскопать? И тогда Сергей решил бежать из страны, что и сумел провернуть — жаль только, что значительную часть «честно накопленного» пришлось бросить…

Сумел Сергей хорошо и устроиться в Америке, устроив собственный весьма прибыльный бизнес. Он вообще умел выгодно пристроиться при любой власти и любых порядках. Но тут все прервал проклятый Лонг-Вэлли… После чего и началась вся его австралийская эпопея, финалом которой стало это бегство в Мадагаскар. Жалел ли сейчас Сергей хоть о чем-то из своей прошлой жизни? Пожалуй, нет… Он всегда преследовал исключительно свои цели — шел к ним любой ценой и любыми путями! Вот только… Где он ошибся, раз получил такой финал?

Однако ответить на этот вопрос Сергей уже не успел — сразу несколько выстрелов буквально разорвали его череп вместе с мозгами.

— Ну все, кончено, — вздохнул с облегчением Джеймс. — Кончили с этой сволочью…

***

Откровенно говоря, президент Шестой Французской республики считаться таковым мог, откровенно говоря, с трудом. Ибо никто его не избирал. Просто после смерти Шарля де Голля понадобился новый глава государства — и его назначили из своей среды военные. Так бывший генерал и стал президентом — без каких-либо выборов, до которых в сложившейся обстановке не было никому никакого дела. Фактически в стране установилась военная диктатура — но именно это и уберегло от окончательного краха государство, позволило эвакуировать в бывший Алжир больше пяти миллионов населения и немалое количество ценного промышленного оборудование. Именно военные, не желая нести потери в борьбе с дикарями, продавили идею применения против аборигенов биологического оружия — сначала обычных чумы с оспой, а затем и какой-то обнаруженной в джунглях Центральной Африки экзотической лихорадки с невиданно высокой летальностью…

Впрочем, даже военные не ожидали, что новая болезнь начнет столь стремительно распространяться по всему миру… Ожидалось, что она лишь очистит от аборигенов Алжир и некоторые прилегающие территории. Но на деле уже через несколько месяцев она вовсю убивала людей в Европе и на Ближнем Востоке, достигла Центральной и Южной Африки, окончательно похоронив надежды уцелевших там англичан на возрождение своей цивилизации… И остановилась лишь, разбившись о границы СССР… Отчего президент вздохнул с облегчением… Если бы от этой лихорадки начали массово умирать русские, то кто знает, каким был бы их ответ? Не решат ли они, что лучше рискнуть получить несколько атомных ударов по своей территории чем ждать очередной заразы, и запустят свои ракеты? И тогда их не спасет никакое уже не существующее НАТО.

— Значит, американцы сдают свои подводные лодки? — зачем-то еще раз переспросил докладчика президент.

— Да, — подтвердил тот. — Как сообщается, во исполнение ранних договоренностей остатки американского флота переходят под командования СССР и передают на хранение все имевшиеся у них атомные бомбы и их носители… Хотя, откровенно говоря, я сильно сомневаюсь, что многие из них еще смогли бы долететь до территории Советов…

— Но ведь наши ядерные силы по-прежнему в боеготовности? — не понял президент.

— Да, — подтвердил министр. — Но наши возможности все же куда больше, чем у нескольких американских флотских баз…

По правде говоря, министр и сам не догадывался, насколько он был прав. К 1976 году из всех американских морских носителей ядерного оружия в более-менее боеготовом состоянии оставалась всего одна подводная лодка. Да и та давно лишилась хода и получала электропитание с берега. Да, она еще могла запустить свои ракеты. Но никто не мог гарантировать того, что они долетят до цели… Все остальные к этому времени уже были в полностью небоеспособном состоянии и годились исключительно на металлолом или, в лучшем случае, могли быть приведены в нормальное состояние после проведения капитального ремонта на заводе. Сами же моряки в большинстве своем занимались тем, что пили да играли в футбол, забыв даже про несение вахт — хотя и исправно посылали отчеты о том, что на базах все в порядке. И это с учетом того, что на базах оставались самые психологически устойчивые!

Так что новость об эвакуации все восприняли с энтузиазмом! На базах навели идеальный порядок, ни один проверяющий не докопается, всех распределили по боевым постам — и в таком виде и встречали советскую, изрядно разбавленную американскими кораблями, эскадру. Моряков и членов их семей сажали на транспортные суда, вывозили запасы ядерного оружия и ракет, эвакуировали некоторые корабли и подводные лодки — те, что переживут путь через океан… А места в казармах занимали советские моряки — впрочем, их число пополнили и бывшие американцы, нынче пополнившие ряды советских граждан.

— Значит, мы остались одни, — задумчиво произнес президент Шестой республики. — На сколько нам хватит наших бомб?

— Лет десять-пятнадцать, — немного подумав, ответил министр. — Потом только под списание…

— И тогда русские придут выкручивать руки нам…

— Придут…

— Как считаешь, — задумчиво произнес президент. — Если сейчас…

— Начать войну? — переспросил министр. — Безнадежно… Русских не уничтожить имеющимися у нас силами. Но в ответ они перепашут тут все своими бомбами.