Он не боялся, хотя и был один.

Меня восхитила сила и уверенность этого мужчины. Очень хотелось, чтобы он посмотрел на меня. Может быть, подмигнул, кивнул или улыбнулся. Хоть как-то дал понять, что он мог бы помочь мне. Или поддержал, по крайней мере.

Ведь я спасла ему жизнь. Лишившись своей…

Но он ни разу не обернулся.

Когда дверь за ним закрылась, капитан Барно обошёл стол и опустился на табурет, где только что сидел незнакомец. Командир гвардейцев выглядел усталым. Когда он поднял на меня взгляд, я увидела красные прожилки в его глазах. Похоже, Барно не спал этой ночью. А может, и не только этой.

Его взгляд вдруг дал мне надежду. Возможно, все те резкие слова Барно сказал для незнакомца. Например, чтобы он сознался сам или как-то выдал своё участие в заговоре.

Но, похоже, мы оба ошибались насчёт этого Велейна. В нём не было жалости или сочувствия. Ведь эти чувства делают человека слабым, а незнакомцу слабости были неведомы.

Он мне не поможет.

Осознавать это было больно, но я не собиралась менять свои слова. Иногда я бывала ужасно упрямой. Особенно, если верила, что поступаю правильно.

Капитан долго молчал, разглядывая меня. А потом заговорил, вновь заставив меня задержать дыхание.

– Лидия, что бы ни заставило вас защищать Арьеда Велейна, он этого не стоит. Этот человек опасен для королевства. Он убийца и заговорщик, как и вся его проклятая семейка. Если вы покажете на него в королевском суде, то я лично буду ходатайствовать перед его величеством, чтобы вас перевели из соучастниц Марграда в свидетельницу его преступлений. Его и Велейна. Вы согласны?

Я изо всех сил стиснула пальцами края табурета. Потому что мне очень хотелось поверить словам капитана. Признаться, что именно Велейн принёс кровь магистру. А потом выйти из тюрьмы и зажить свободной жизнью.

Но именно сейчас я поняла, что капитан лжёт. Те резкие слова, что он бросил Велейну в лицо, как раз и были правдой. Для него я всего лишь глупая девка, которую показательно казнят, чтобы другим было неповадно. Меня никто не помилует. Участь моя уже решена, что бы я ни сказала.

От меня требуется лишь утянуть незнакомца за собой. Потому что повесить его капитану хочется намного больше, чем меня.

– Вы хотите, чтобы я солгала?

– Проклятая девка! – капитан хлопнул ладонью по столу, заставив меня вздрогнуть. А потом вскочил с места и направился к выходу, бросив через плечо: – В камеру её.

Меня отвели в прежнюю комнатку. Я опустилась на кровать в совершенном бессилии. Пыталась отрешиться от всего и не думать, но мысли роились вокруг слов капитана о том, что меня повесят.

Было очень сложно поверить, что я скоро умру. Что меня не станет в этом мире, в то время как всё остальное продолжит жить.

Разве подобное возможно?

Я сидела на тюремной кровати, поджав под себя ноги и прислонившись к стене, и думала о том, сколько мне осталось. Будет ли мне больно? Где это случится? Здесь, в тюремном дворе, или на главной площади?

Не хотела думать об этом, старалась переключиться, но больше ни на чём не могла сосредоточиться.

Кашу с хлебом и водой мне приносили ещё дважды. Но есть я уже не могла. Ожидание того, что скоро всё решится, держало меня в безумном напряжении и не позволяло расслабиться даже на секунду.

Дверь открылась, когда по моим ощущениям уже наступила ночь. Я только погрузилась в зыбкую дрёму, но тут же встрепенулась.

На пороге стоял гвардеец. Сердце застыло на несколько мгновений, а затем забухало в грудную клетку. Я поняла, что время пришло.

– Выходи, – велел гвардеец, подтверждая мою догадку.

Я тяжело поднялась с тюремной лежанки. От долгой неподвижности мышцы затекли и теперь словно бы рассылали огненные стрелы по всему телу.

Меня снова сопровождали двое – один спереди и другой позади. Оба гвардейца молчали. То ли из-за позднего времени уже не были настроены болтать, то ли не желали тратить слова на ту, которая всё равно скоро умрёт.

Мы вышли на улицу. Я с жадностью вдохнула свежий ночной воздух. Сутки взаперти дали понять, каким упоительно сладким он может быть.

Меня подвели к экипажу и открыли дверь, приглашая забраться внутрь.

На этом моя осторожность дала сбой. Страх перед неизвестным оказался сильнее.

– Куда вы меня повезёте? – я обернулась к своим конвоирам и попросила: – Скажите, пожалуйста.

– Залезай и помалкивай! – один из гвардейцев грубо схватил меня под локоть и затолкнул в экипаж.