Макар Девушкин и Варенька Доброселова действительно живут если и не строго напротив друг друга, то по крайней мере так, что Девушкин имеет возможность наблюдать за окном Вареньки, о чем часто и сообщает в письмах, делая выводы о настроении и самочувствии хозяйки комнаты по поло жению занавески. Однако, физически имея возможность просто зайти к ней в гости, он делает это крайне редко, поскольку опасается слухов, людской молвы и того, что о нем и о Вареньке «подумают». Сложно судить о том, насколько оправданны его опасения, учитывая его родство с Варенькой. Но факт проживания незамужней молодой девушки одной действительно сам по себе мог восприниматься неоднозначно, и наличие помощницы Федоры в деле сохранения репутации никак не помогало. Учитывая такое пограничное положение Вареньки, Макар Девушкин опасается слишком часто навещать ее, чтобы не давать повода для слухов. С другой стороны, Макар Девушкин практически сразу, в первых же письмах сообщает, что переписка несет для него дополнительный смысл: жалуясь на отсутствие «слога» и хорошего образования, он использует пространство переписки для своего рода тренировки и ближе к финалу даже отмечает с удовлетворением, что у него начал «слог формироваться». Отъезд Вареньки означает для него, помимо прочего, крах этих амбиций, так что он даже не может удержаться и пишет ей об этом в последнем, по-видимому, уже не отправленном письме.

Как и Макар Девушкин, Анна Федоровна приходится Вареньке Доброселовой дальней родственницей, и с этим персонажем связаны многие непроясненные мотивы романа. Так, именно Анна Федоровна принимает у себя в доме Вареньку и ее мать после того, как умирает глава семейства – отец Вареньки. Делает она это по собственной воле, однако довольно быстро начинает попрекать бедных родственников куском хлеба, а после и вовсе сватает Вареньку господину Быкову. Так господин Быков появляется в романе первый раз. Сватовство заканчивается тем, что Варенька в негодовании бежит из дома Анны Федоровны, где оставляет любимую кузину Сашу. Встретив ее после, Варенька в отчаянии пишет Макару Девушкину, что «и она погибнет», прозрачно намекая на то, что господин Быков вместо предполагаемой женитьбы на Вареньке ее обесчестил. Она даже передает Макару обидные слова Анны Федоровны, что «не на всякой же жениться». Это вполне объясняет, почему теперь Варенька может в нарушение приличий жить одна (ситуация все равно уже вышла за рамки приличий) и почему Макар Девушкин так сильно боится слухов, которые пойдут, если он будет слишком часто ее навещать. И Варенька в своих письмах рассказывает о нескольких эпизодах, когда к ней приходили странные господа с неясными намерениями и только появление Федоры спасало ее в эти неловкие моменты. Фигура Анны Федоровны возникает и в момент второго появления в романе господина Быкова – на этот раз в связи с историей бедного студента Покровского, в которого была влюблена Варенька. Известно, что мать студента Покровского была спешно выдана замуж за его отца с прида ным от господина Быкова, а сам студент Покровский всегда находился под личной опекой господина Быкова, который и поселил его в итоге после ухода из университета в доме Анны Федоровны. Вареньку же не раз удивляло, как пренебрежительно сын относится к своему добрейшему отцу. В этой ситуации не лишено логики предположение, что именно господин Быков и является отцом студента Покровского, а спешное нелепое замужество его красавицы-матери стало попыткой спасти ее репутацию. Таким образом, Анна Федоровна, чей род занятий остается неизвестным, хотя она, по словам Вареньки, постоянно отлучается надолго из дома, неоднократно помогала господину Быкову в щекотливых ситуациях и, возможно, пытается отыскать новое место жительства Вареньки, чтобы уладить еще одну историю, закончившуюся побегом из ее дома.

Почтальон. Из фотографической серии «Русские типы». 1860–1870-е годы. Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН.

Стиль писем Макара Девушкина и правда был одним из самых проблематичных для современников вопросов в восприятии романа. Откуда взялась такая манера у обычного титулярного советника, мог ли он в действительности так говорить или писать, не слишком ли Достоевский ударился в стилистические игры – все это активно обсуждалось сразу после выхода романа. Сильно замусоренный язык Макара Девушкина – чего стоит одно обращение «маточка» по несколько раз на письмо, не говоря уже о сотнях уменьшительных суффиксов, – выглядит особенно контрастно по сравнению со спокойным, правильным слогом Вареньки Доброселовой. И в этом отношении ничего не изменилось даже при сокращении, которому подверглись «Бедные люди» после первой публикации. Однако наблюдения над текстом романа показывают, что не всегда Девушкин выбирает для своих писем именно такой стиль. «Шумная улица! Какие лавки, магазины богатые; все так и блестит и горит, материя, цветы под стеклами, разные шляпки с лентами. Подумаешь, что это все так, для красы разложено – так нет же: ведь есть люди, что всё это покупают и своим женам дарят» – детально, но вполне стилистически нейтрально описывает Девушкин свою прогулку по Гороховой улице в письме от 5 сентября, которое называют физиологическим очерком внутри романа. Но едва он доходит в своих мыслях до Вареньки – «Про вас я тут вспомнил», – как стиль резко меняется: «Ах, голубчик мой, родная моя! как вспомню теперь про вас, так все сердце изнывает! Отчего вы, Варенька, такая несчастная? Ангельчик мой!» Как минимум Девушкин может изменять стиль в зависимости от темы, а если принять во внимание его стремление совершенствовать собственный «слог», то обилие уменьшительных суффиксов вполне можно считать его сознательным выбором в общении с Варенькой.

Андреевский рынок на Васильевском острове. 1910-е годы. Фотограф К. К. Булла. Государственный Эрмитаж.

Макар Девушкин всю жизнь служит титулярным советником, постоянно бедствует, но в его письмах не видно никакого стремления ни сделать карьеру, ни сменить род занятий. «Я ведь и сам знаю, что я немного делаю тем, что переписываю; да все-таки я этим горжусь: я работаю, я пот проливаю», – сообщает он в письме от 12 июня. Помимо того, что он считает такой труд честным, он также убежден, что кто-то все равно должен этим заниматься. Можно сказать, что Девушкин не только не думает о смене профессии, но и гордится тем делом, которым он занимается. По ходу переписки, впрочем, выясняется, что у него все-таки есть «амбиция», однако она, судя по словоупотреблению, связана с его репутацией – с тем, что могут подумать о нем другие. Именно «амбиция» заставляет его скрывать свое бедственное положение. Она же страдает, когда он читает «Шинель» Гоголя, где бедственное положение Акакия Акакиевича выносится на всеобщее рассмотрение, она же не дает ему попробовать реализовать себя в литературе. Так, Макар Девушкин признается Вареньке, что ему бы было приятно, если бы был, например, опубликован сборник его стихов. Однако из текста писем неясно, собственно, пишет ли он эти стихи, а из его описания собственных предполагаемых эмоций в случае выхода такого сборника можно узнать, что больше всего он боится, что в нем узнают не только автора, но и бедного чиновника, скрывающего свою бедность. Мироустройство Девушкина фактически полностью лишает его возможности для маневров и выхода из его плачевного состояния. Но даже относительно поправив свои дела ближе к финалу романа дополнительной работой, он не меняет ни образа жизни, ни взглядов. Бедный человек Достоевского прочно заперт в своей бедности – далеко не только материальной.

В конце 1830–1840-х годов Петербург не просто был столицей Российской империи, но и жил активной жизнью и быстро развивался в противовес консервативной и медлительной Москве. В очерке «Петербург и Москва» Белинский закрепляет за двумя городами именно такие образы. В Москве, где даже устройство города с его то ли круговой, то ли хаотичной застройкой не располагает к активной деятельности, хорошо неспешно учиться, но строить карьеру нужно в Петербурге, городе молодом и заточенном именно под это. Здесь есть возможности для чиновничьей карьеры, здесь множество доходных домов, здесь издаются все самые яркие журналы, сюда в числе многих литераторов перебирается и сам Достоевский, и этот путь даже описан Иваном Гончаровым как вполне типичный в его первом романе «Обыкновенная история». В конце 1830-х – начале 1840-х годов в Петербург устремляются люди из провинции, и, учитывая в целом невысокий уровень благосостояния в это время, а также высокую степень неравенства, вполне вероятно, что около половины населения города действительно жило в описанных Достоевским условиях. Поправку стоит сделать лишь на то, что первая половина 1840-х стала временем пристального внимания литературы к жизни простых людей со всеми ее бытовыми подробностями. Поэтому нельзя считать, что в это время произошло исключительное падение уровня жизни в городе, просто этот уровень жизни стал заметен для нас через внимание к нему авторов, близких к натуральной школе.

С самого начала переписки Варенька Доброселова признается Макару Девушкину: больше всего она боится, что Анна Федоровна найдет ее и в ее жизни вновь появится господин Быков. В этом контексте решение Вареньки выйти замуж за господина Быкова, который ей противен, выглядит эмоционально неожиданным. Однако с прагматической точки зрения оно может быть прочитано и как единственно верное. Оказавшись, предположительно, в ситуации бесчестья, Варенька бесконечно беспокоится за свою будущность, и объективно у нее действительно немного вариантов ее устроить. Несмотря на то что Макар Девушкин всячески отговаривает ее идти в гувернантки в чужой дом, это один из лучших вариантов развития ее судьбы. Вариант же, когда обесчестивший ее господин Быков появляется с предложением женитьбы, практически невероятен. Пусть при этом известно, что господин Быков заинтересован исключительно в рождении наследника, но Варенька говорит, что лучше она согласится на такое предложение, чем всю жизнь будет жить в бедности. Такое замужество действительно надежно обеспечит Варенькино будущее, но, кроме того, оно вернет ей ее честное имя, что в ее положении казалось маловозможной перспективой. С таким прагматичным решением о замужестве связано и начало эволюции образа Вареньки в романе: полная грусти, страхов и переживаний барышня постепенно превращается в расчетливую женщину, отбросившую сомнения и не стесня ющуюся лаконично отдавать Девушкину поручения и требовать их исполнения. Сентиментальная парадигма в образе Вареньки Доброселовой сдается под натиском прагматичной натуральношкольной реальности.

Эпиграф романа взят Достоевским из повести князя Владимира Одоевского «Живой мертвец», опубликованной в журнале «Отечественные записки» в 1844 году, то есть в период работы над «Бедными людьми». Заимствуя цитату, Достоевский вносит в нее небольшие коррективы – безличную форму глагола «запретить» он меняет на личную: «Ох уж эти мне сказочники! Нет чтобы написать что-нибудь полезное, приятное, усладительное, а то всю подноготную в земле вырывают!.. Вот уж запретил бы им писать! Ну, на что это похоже: читаешь… невольно задумаешься, – а там всякая дребедень и пойдет в голову; право бы, запретил им писать; так-таки просто вовсе бы запретил». Исследователи романа не раз замечали, что стилистически эпиграф довольно сильно схож с манерой Макара Девушкина, но есть и конкретный эпизод романа, к которому отсылает цитата, – это письмо Девушкина, прочитавшего «Шинель» Гоголя и возмущенного тем, что писатель вынес на всеобщее обозрение тщательно скрываемые подробности его собственной жизни. В речи Девушкина также фигурируют некие «они», которые заинтересованы в том, чтобы раскрыть тайное, посмеяться, сделать из всего пасквиль. По сути, эпиграф становится единственным элементом «Бедных людей», не считая заглавия, в котором прямо проглядывает авторская воля: Достоевский подчеркивает кульминационный момент романа – возмущение Девушкина манерой изображения героя в «Шинели» (при этом изображением героя в «Станционном смотрителе» Девушкин доволен). Так роман обретает новое измерение. Достоевский не только ставит перед собой задачу показать жизнь «бедных людей» в Петербурге, но и занимает позицию в литературных дискуссиях середины 1840-х годов, начало отсчета которых – альманах «Физиология Петербурга»: в этом манифесте натуральной школы поднимался вопрос о том, что должна изображать литература и каким должно быть это изображение.

Роман «Бедные люди» стал литературным дебютом Достоевского, и в нем действительно гораздо меньше так называемой достоевщины, чем в его более поздних произведениях, в частности «Преступлении и наказании» или «Братьях Карамазовых». Но здесь уже можно уловить те литературные особенности, которые впоследствии станут визитной карточкой писателя, например сложную и часто противоречивую внутреннюю мотивацию героев и повышенное внимание к жизни низших социальных слоев. Между литературным дебютом Достоевского и появлением знаменитой «достоевщины» не только множество произведений, в которых писатель отчаянно искал свою манеру в попытках повторить успех «Бедных людей», но и драматические жизненные обстоятельства: инсценированная «казнь», продолжительная ссылка и каторга. Эпизод с «казнью» стал результатом знакомства Достоевского с Михаилом Буташевичем-Петрашевским и посещения его «пятниц», на одной из которых писатель прочитал вслух запрещенное в тот момент письмо Белинского к Гоголю. На основании этого эпизода в 1849 году Достоевский был обвинен в связях с революционным движением и спустя восемь месяцев следствия и суда приговорен к смертной казни. Высочайшее помилование императора Николая I намеренно было объявлено только после того, как осужденных привели на Семеновский плац, заставили взойти на эшафот и облачили в саваны. Таким образом, Достоевский в полной мере прочувствовал, что такое последняя ночь перед казнью, после чего отправился на каторгу, которой был заменен смертный приговор. Возвращение Достоевского в литературу спустя десять лет после помилования не принесло ему новой мгновенной популярности. Те же «Записки из подполья», написанные в 1864 году, внезапно были открыты критикой только после выхода в 1866-м романа «Преступление и наказание», когда Достоевский снова стал заметной литературной величиной. Тогда же возникла полемика о психологической составля ющей его романов, достигшая пика после публикации романа «Бесы». Только тогда Достоевский приобрел репутацию «жестокого таланта», счита ющего нужным изображать человеческие страдания и темные движения души, а глубокий психологизм стал частью его писательской манеры.