Фото 3. Письмо атамана Белобородова есаулу Чигвинцеву

Значит основания были. То есть войска были отстроены настолько, что Белобородов, принявший решение присоединиться к Пугачёву только в январе, уже в феврале (!) командует в масштабе огромного фронта (расстояние и насыщенность крепостей и заводов вполне можно было назвать Северным Фронтом!) – от Екатеринбурга до Кунгура! 270 километров – по тем временам это край света, три-четыре дня пути на лошади. Лошадь в те времена главный вид транспорта. Если эти три-четыре дня перевести в автомобиль, то на наши мерки это был фронт в 3 тысячи километров минимум. То есть как от Москвы до Новосибирска.

Фото 4. Проезжая грамота и ордер, выданные атаманом Белобородовым «полковнику» Канкаеву и есаулу Азбаеву

Причём удивительна канцелярская кадровая обойма – количество и качество тех же писарей – за пару месяцев сменяется несколько: вот февральский повытчик (делопроизводитель) Максим Негодяев, а вот уже апрельский – писарь Герасим Степанов.

Академическое издание по Пугачёву однозначно не только поднимает статус пугачёвщины, но – главное – придает ей легитимность, даёт право на историческую перспективу, то есть надежду на продолжение в какой-то реинкарнации. Издание явно направлено на реабилитацию Пугачёва, потому что на тот момент реальная картина погромов на Урале, которые учинила Пугачёвщина, стала слишком очевидной, особенно после исследований

местных краеведов, и оправдать полный разгром более 50 заводов, двадцати крепостей, убийства и разорение массы простых людей, сокрушение экономики страны на многие миллионы рублей, стало делом сложным. Тогда и подключилась к политике наука, правда с приставкой «псевдо».

Само издание, если бы оно было хотя бы в 1979 году, было бы крайне полезным, но юбилейное, да ещё без должного анализа – стало сомнительным.

А реабилитация Пугачёва уже сыграла роль и в сокрушении СССР. И работает даже сегодня в сознании наших современников. Не мы сказали, что «Пригожин чуть не современный Пугачёв – по духу, по пренебрежению к крови и любви к деньгам». Кто бы как ни думал о Пригожине, пугачёвщина в Пригожине была очевидной. Даже не махновщина, а именно пугачёвщина.

И вот вывод: не пора ли делать научные выводы о неприемлемости академической реабилитации Пугачёва и Пугачёвщины?

С каждым шагом «на земле» – мы следуем по пути войск Пугачёва – мы открываем всё новые странности всего, что с связано с Пугачёвщиной. Интрига выходит далеко за пределы времени и места самих событий и становится современной.

Приехали в Златоуст, выяснили в музее у специалиста, что Пугачёв в городе был и очень грязно наследил.

Фото 5. Юрий Петрович Окунцов (слева), заслуженный работник культуры РФ, специалист по Пугачёву и пугачёвщине и Андрей Валентинович Болдырев (справа) – рядом с пушкой пугачёвцев

Но через день мы общаемся с человеком, который четырежды был депутатом города Златоуста, Сергеем Костроминым – он полон самой разной информации о городе и с горячностью доказывает, что Пугачёва в городе не было.

– Был Хлопуша! Хлопуша!

– А где тогда прошёл Пугачёв от Чебаркуля?

– Не знаю, но его не было, был Хлопуша!

Откуда такой разрыв в понимании и информации у специалиста и любителя?

И вот возникло интересное состояние советской историографии и музейной практики. На уровне историографии страны Пугачёв – знаменитый освободитель крестьян (до сих пор!), но на уровне городов, в которых он побывал – Пугачёвым не пахнет. Но почему?

Малый город Златоуст требует хороших привлекательных знаменитых фактов, «притягательностей», чтобы удержать людей. И Пугачёв – мировая фигура, признанный вождь крестьян, освободитель – но его в городском обороте нет.

Город не знает, что Пугачёв в нём был!

Более того, опрос ещё 10 человек показал, что никто не знает, что Пугачёв был, а двое уверены, что точно не был.

При этом в музее мощный раритет – настоящая пушка пугачёвцев, сделанная как раз в Златоусте! И – ничего. Странно.

Чем это можно объяснить?

Есть версия. Музейное дело призвано заинтересовывать жителей и гостей города славой города и его историей. Чтобы жители стали понимать её глубже, тоньше, гордиться, пестовать, приветствовать.

И вот возникает эффект: а может быть, кому-то не нужно, чтобы малый город, где был Пугачёв, докопался до реальной картины того, что Пугачёв в город принес?

По разным исследованиям, до 1 тысячи убитых, замученных, повешенных всех сословий! А вдруг люди массово заинтересуются и докопаются до странных вещей и вывода: а кому мы собственно место в музее дали, мы кого помним? А почему Михельсона в этом же музее нет, и Деколонга – разбивших Пугачёва в Троицке и Лягушино под Кундравами? Хотя бы для исторической справедливости!