– Так и скажите, что вам слабо, – ехидно сказала я. – Нечего было тут из себя непонятно что строить. Только время от занятия заняли.

– Винсельд, покажи этой заносчивой сволочи, – выкрикнул кто-то из детей.

– Кто это был? – ровным голосом спросила я. – Староста.

– Килила, мэм, – встала блондинка с карими глазами.

– И кто такой бессмертный у вас? – вскинула я бровь.

– Уислен Прокс, – тут же сдала его девица и даже глазом не моргнула.

– Замечательно, мистер Прокс, отработка в шесть у завхоза, – кивнула я головой, – и так, мы возвращаемся к занятию или вы найдёте в себе силы признать свою некомпетентность.

– Ну, уж нет, – в тихой ярости прошептал Лакеш, – пари так пари. Черт с тобой! Какие условия.

– Тот, кто победит будет решать и строить учебную программу на этот год, – усмехнулась я. – Альфейн!

– Готовы даже клятвами поразбрасываться, что же условия принимаю, в чем суть пари? – он подошёл и оперся на преподавательский стол.

– Я показываю вам снимок реального места преступления, – хмыкнула я, – а вы должны сказать убийство это или самоубийство. Все просто, два варианта ответа. Пятьдесят на пятьдесят. Но чтобы все не было так просто и нельзя было угадать, надо привести хотя бы три признака, по которым вы это определили. Как думаете, господин офицер, вам это под силу. Как раз в тему нашего урока. Тактическое ведение расследования в стеснённых условиях. Как раз четвёртый курс уже должен был проходить данную тему.

– Не пожалей о своём выборе конфетка, – усмехнулся он мне, – Альфейн!

– Ну, замечательно, – я щёлкнула по клавише компьютера и загрузила на экран сцену убийства из собственной памяти. – Как видите все честно, ваши полчаса пошли. А мы с классом пока займёмся небольшой самостоятельной. И если кто-то сможет объяснить мне все тоже самое, что я задала вашему бывшему профессору, но сделает это более точно и логично, то готова подумать о том, чтобы освободить этого человека от годовой контрольной. Ну-с, приступаем.

А дальше я перестала обращать какое-либо внимание на своего временного коллегу и приступила к тому, что умела безупречно. Выносить мозг всем тем, кто оказался на моем пути. Ведь даже будучи ребёнком я всегда слышала, что, если хочешь запасть кому-то в душу начни знакомство с такой нелепой ситуации, чтобы и на смертном одре не смог забыть. Пока из нас с Демисаром лепили боевую двойку, нам пришлось столько всего пережить, что возрождение своего отца из куска камня я восприняла с пофигистическим равнодушием. Воскрес и хорошо, подох ещё лучше.

Единственное, о чем я до сих пор сожалела: упущенная возможность быстро и стремительно захватить власть. Но все, что не делается к лучшему. И раз таким образом распорядилась судьба, то кто я собственно такая, чтобы сомневаться в решениях, принятых крестным и отцом? Правильно, простая дочка бывшего главы тёмного круга, которую он прятал всю жизнь и на которую делал ставки. У каждого была своя роль. Кто-то должен был сдохнуть, а кто-то до последнего прятаться в стане врага и быть тоненькой ниточкой, связывающей нас и возможность всё же сделать невозможное. Отомстить…

– Мадам Форлеска, – раздался осторожный голос с задней парты.

– Леди Форлеска или Профессор Форлеска, – подняла я глаза от журнала, – ваше имя.

– Я Нитель Ровье, – парень посмотрел на меня, – Профессор, я могу дать ответ на ваш вопрос. На экране убийство.

– Что ж, семь минут сорок пять секунд, неплохой результат, – посмотрела я на таймер, – Мистер Лакеш, что скажете, вы согласны со своим учеником.

– Нет, – покачал тот головой, – ставьте ему два, потому что тут у нас самоубийство.

– Интересно, – отложила я ручку, – класс, можете бросить контрольную. Поднимите руки, те, кто за убийство. А теперь за самоубийство. Замечательно семеро против четверых, включая мистера Ровье. Уступим ответ вам, профессор Лакеш, отличитесь.

– Для начала, стоит обратить внимание на положение тела жертвы, – начал он, – убийца не стал бы нападать в лицо и тем более втыкать нож снизу вверх, это не характерно для людей. Тут же мы видим, что жертва лежит полубоком со смещённым вправо ножом, который вошёл по диагонали чуть задираясь вверх, так, словно она в последний момент передумала и хотела выдернуть его. Это свидетельствует о том, что жертва находилась в психологическом диссонансе и не желала умирать, просто не понимала, что творит. Второе, что бросается в глаза. Порядок в ванной комнате. Он идеален и лишь лужа крови говорит нам о том, что она умерла именно тут. Вряд ли бы убийца стал прибираться и не вытер бы за собой лужу крови и смазанные отпечатки с ножа в крови. И последнее, у жертвы нет заломов на лице, оно спокойное, а это свидетельствует о том, что она не боялась и умерла со спокойной душой. Мой вердикт самоубийство.

– Что же, я зафиксировала ваш ответ, – кивнула я головой, – теперь ваша очередь мистер Ровье. Объясните, почему это убийство.

– Я попробую использовать аргументы мистера Лакеша и объяснить ими же, свою теорию, – посмотрел на меня пацан.

– Да, как душе угодно, хоть весь том криминалистики тебе в помощь, – пожала я плечами.

– Женщина была убита в собственной ванной, человеком которого сама впустила в дом, и которого ждала, – начал тот с опаской. – На ней кружевное белье, в ванной идеально прибрано, но дама в халате и с макияжем. Так в душ не ходят и уж точно не красятся перед смертью. Точнее, женщины не выбирают подобный способ. Перерезать вены и красиво утонуть в белой ванной да, но не в душевой кабине. В прошлом семестре у нас были вводные лекции по психологии жертв, но очень поверхностные. И все же даже из них следует, что она сама не могла этого сделать. Доказательства профессора противоречат сами себе. Если бы она дёргала нож и пыталась его вытащить, то рана бы была намного страшнее, а лицо бы не осталось в таком умиротворённом состоянии. Так что я предположу, что это убийство и совершено оно её любовником.