Эти слова застали Каламуса врасплох. Он нахмурился и на мгновение замер, не зная, что сказать дальше. За свой двадцатилетний опыт работы тренером, Каламус ни разу не слышал о сыне легата, поступившем в Школу Гладиаторов.

– Еще один богатый маменькин сынок-доброволец, а? - он закипел.
– Я знаю таких людей. Ты просрал свое наследство, не так ли? И кто тебе помогли в этом, парень? Проститутки? Выпивка? Ставки в азартные игры? Гонки на колесницах? Не мог получить нормальную работу? Если ты приехали сюда, думая, что попал на легкую прогулку, тебя ждет гребаный шок.

– Я не доброволец, - сказал Паво, поднимаясь с земли.
– Я здесь против своей воли. Мой отец был убит…

– Заткнись, - прогремел тренер.
– Честно говоря, мне наплевать, почему ты здесь. Для меня, ты гребаный новобранец и больше ничего.

Паво промолчал. Его избивали, плевали и кричали на него люди ниже его по положению с тех пор, как преторианские гвардейцы прибыла в лагерь Шестого легиона и арестовала его. Тренер не запугал его. Сейчас он мало чего боялся. Не после того, что случилось с его семьей.

Он с отвращением смотрел, как Каламус сердито отвернулся, отошел от него и стал расхаживать взад и вперед перед новобранцами, его голос эхом отдавался в портиках и травертиновых колоннах, окружающих тренировочную площадку. Паво заметил, что сухожилия его босых ступней вздулись и деформировались от многолетних боев на песке.

– Это не армия, - сказал Каламус.
– Гладиаторы не легионеры. Он бросил уничтожающий взгляд на Паво.
– Если вы собирались копать нужники и собирать ракушки для Императора в течение следующих двадцати пяти лет, вы ошиблись местом.

Один из новобранцев справа от Паво неловко рассмеялся. Паво увидел, как Каламус нахмурился, и повернулся, чтобы посмотреть на него. Это был невысокий мужчина с коротко остриженными темными волосами и носом, сломанным как минимум один раз. На талии у него был слой жира, и он был одет в простую рваную тунику.

– Ты! Имя?

– Маний Сальвий Букко, господин, - нервно ответил мужчина.

– Букко? Я знаю одного Букко. Он тренер в Римской гимнасии. Ты не его родственник случайно, сынок?

– Нет, господин.

– Тогда, конечно, ты дурак! Ты доброволец или раб?

– Доброволец, господин.

– Хочешь быть гладиатором, Букко?

– Да господин.

– Не смеши меня. Ты не похож на гладиатора, Букко. Ты похож на то, что я бы соскреб со своего ботинка. Скажи мне, почему ты позоришь мой лудус? Ты убил кого-то и теперь в бегах, не так ли? Или трахнул старушку своего господина, когда он уехал по делам на Форум? Это так?

– Нет, господин.- Букко стыдливо опустил голову. Паво поморщился. Хотя ему было жаль бедного Букко, он также был рад, что Каламус нашел кого-то еще, над кем можно было поиздеваться. - Я играл. Связался с шулерами, господин. Решил, что я отыграюсь и расплачусь с долгами.

– Игрок! Во что ты играл?

– В основном играл в кости, господин.

Каламус ухмыльнулся: - Я должен был знать! Ты похож на идиота. Только идиоты играют в кости, Букко. Сколько ты потерял?

– Десять тысяч сестерциев.

– Боже мой, парень!
– воскликнул Каламус.
– И посмотри на свою фигуру! Чтобы заработать столько, нужно выиграть двадцать боев, а я ни разу не видел, чтобы толстый ублюдок выигрывал хоть раз. Или сын легата, если уж на то пошло.

Паво нахмурился. Он не одобрял отношение тренера к военным. Его отец Тит был в некотором роде героем для своих людей - настоящим солдатом - в отличие от тупиц и аристократов, занимавших большинство высших постов в легионах. Тит еще больше расположил к себе людей своим интересом к гонкам на колесницах, и его часто можно было увидеть в Большом цирке, подбадривающим своих любимых Зеленых. Но его удовольствие от гонок было ничем по сравнению с его преданностью гладиаторским боям. Паво с нежностью вспоминал, как отец объяснял, что Рим был основан на крови и жертвах и что ни один человек не может быть достоин вести за собой других, не понимая этих двух добродетелей. Он часто потчевал Паво рассказом об осажденном генерале Публии Дециусе Мусе, который принес себя в жертву богам подземного мира во время Самнитских войн в обмен на победу в бою.

Двадцать лет безупречной службы, и Рим отплатил Титу, приговорив его к смерти. Задняя часть горла Паро вспыхнула от возмущения при воспоминании о том, как тело его отца было вспорото кончиком меча, а его внутренности вырваны убийцей, в то время как оглушительные аплодисменты толпы жаждали крови.

– Гладиаторы не строят форты и не маршируют в походах, - пророкотал Каламус, отходя от Букко и обращаясь ко всем новобранцам, сразу: - Не заблуждайтесь, когда вы лежите задницей на песке, а какой-то ублюдок приставил лезвие к вашему горлу, ваши товарищи не бросятся вас спасать. Гладиаторские бои — это кропотливое мастерство, девочки. Это не искусство, как говорят некоторые назойливые люди. Искусство для женщин или, что еще хуже, для греков. Гладиатор выходит на Арену один, и единственная разница в том, уйдет ли он сам, или его придется утаскивать оттуда крючками. Гладиаторы сражаются один на один. … Букко, почему ты поднял свою гребаную руку?