Я чуть не расхохотался, задаваясь вопросом, не сумел ли я передать, насколько велика организация, о которой мы здесь говорим. Мужчины и женщины, которые управляли им, были одними из самых богатых и влиятельных в стране. Но огонь в ее глазах говорил о том, что она достаточно хорошо это понимала. И она все еще верила, что у меня есть все необходимое, чтобы сжечь его дотла.

— Ты думаешь, это то, что мы должны сделать? — Спросил я, потому что знал, что каждое принятое мной решение теперь касается всех нас пятерых. Клятвы, которые мы дали, были гораздо более обязательными, чем любой долг крови, который, по мнению Лиама, я имел перед ним.

— Мортез сказал мне, что собирался отвезти меня в Ройом Д'Элит, когда похитил. В то время это ничего не значило для меня, но, услышав, как ты произносишь это название, я вспомнила о нем, — призналась она. — Все это возвращается к нему. Что, если это настоящие люди, которые выпустили вирус «Аид» в мир? Может быть он сделал это от их имени, тогда это имело бы смысл. И если они были теми, кто это сделал, то их свержение могло бы очистить и имя моего отца.

Мое сердце бешено заколотилось от этого признания, и гнев во мне вырос до почти невыносимого уровня, который заставлял меня изо всех сил сдерживаться. Мне нужно было дать волю этому гневу, и как можно скорее, иначе я совсем потеряю самообладание.

— Давай тогда уничтожим их, детка, — поклялся я, потому что, если они угрожали ей, тогда, для меня этого было более чем достаточно. Теперь я был ее созданием. И даже малейшая угроза для нее окажется сокрушенной моим гневом.

Голубые глаза Татум вспыхнули темным голодом при моих словах, и она сделала шаг ближе ко мне.

— Ты обещал показать мне сегодня вечером все свое худшее, — выдохнула она, протягивая руку к затылку и дергая за завязку, которая поддерживала ее платье. Она высвободила его щелчком пальцев, и шелковое платье упало лужицей вокруг ее лодыжек, оставив ее стоять передо мной в черном нижнем белье и туфлях на шпильках.

Монстр во мне корчился от такой темной энергии, что в глубине души я знал, что должен был отказать ей, зная, что не смогу сдержаться, как только доберусь до нее. Но это было то, что сделал бы лучший мужчина. А я никогда не утверждал, что я такой.

Я пересек комнату тремя большими шагами и поцеловал ее так сильно, что остались синяки, желая поглотить ту веру в меня, которая, как я видел, горела в ее глазах.

Ее руки мгновенно обвились вокруг моей шеи, и я схватил ее за задницу, сильно прижимая к себе. Но она просто прикусила рубец на моей нижней губе от своего удара, отчего у меня снова потекла кровь в ответ на это.

— Ты поклялся погубить меня, Киан, — прорычала она. — Не останавливайся.

Все последние усилия, которые я мог предпринять, чтобы сдержаться, оборвались при этих словах, и я запустил руку в ее волосы, запрокидывая ее голову назад и проводя языком между ее губами в явном требовании, которому она жадно подчинилась.

Ее ногти впились в мои плечи, когда она прижалась ко мне, но когда ее рука начала двигаться вниз по моей груди, расстегивая пуговицы рубашки, я отстранился.

Я оттолкнул ее руки в сторону и на мгновение огляделся, прежде чем заметил красную веревку для штор, свисающую с маленького крючка на стене рядом с нами. Я схватил ее, развернув Татум так, чтобы она оказалась ко мне спиной, прежде чем свести ее запястья у основания позвоночника и зафиксировать их там.

— С этим все в порядке, детка? — Спросил я, прикусив мочку ее уха, когда она вздрогнула от моего прикосновения.

— Да, — выдохнула она, и я мрачно улыбнулся, когда толкнул ее лицом вниз на кровать, любуясь видом ее задницы в этих маленьких черных трусиках, когда она встала передо мной на колени, красные подошвы ее туфель на шпильках делали ее еще сексуальнее.

Я стянул с себя рубашку и сбросил остальную одежду, прежде чем двинуться за ней, моя рука скользнула между ее бедер, так что я смог почувствовать промокший материал ее трусиков за мгновение до того, как сжал их в кулаке.

Татум ахнула, когда ткань туго натянулась, а затем разорвалась, и мгновение спустя я прижимал головку своего члена к ее входу, наслаждаясь ощущением ее влажного тепла напротив меня.

Я схватил ее за бедро и вошел прямо в нее, уткнув ее лицо в одеяла так, что они заглушили ее крик удовольствия.

Я отстранился и снова врезался в нее, моя рука сильно ударила по ее заднице, когда я глубоко вошел, и она ахнула, когда воздух вырвался из ее легких.

Я ускорил темп, начав двигаться быстрее, снова шлепая ее по заднице всякий раз, когда она вскрикивала, и двигая бедрами с жестокой дикостью, от которой по моей татуированной груди катился пот, а она тяжело дышала, пытаясь встретить мой толчок за толчком.

Крика, который вырвался у нее, когда она кончила на меня, было почти достаточно, чтобы я последовал за ней, когда ее киска сжалась вокруг моего члена, и я проклял идеальную упругость ее тела.

Но я еще не закончил с ней, я хотел от нее большего. Каждую гребаную каплю, которую она могла отдать, и мне это тоже было нужно, если я хотел укротить этого разъяренного зверя в моей душе настолько, чтобы остановить его жажду крови.

Я вышел из нее, перевернув ее на спину так, что ее связанные руки оказались прижатыми под ней, прежде чем опуститься между ее бедер и лизать ее сладкую киску, пока она снова не закричала.