Я даже не знаю, что на это ответить, кроме как:

— Ну, это не такая уж непривлекательная картина, которую ты только что нарисовал.

Дин издает череду проклятий, прежде чем вылезти из ботинок и стянуть с ног мокрые носки. Черт возьми, почему его ноги вообще должны быть привлекательными? Мой взгляд бессовестно путешествует по его телу. Я наблюдаю, как его руки расстегивают пуговицы на джинсах, и он стягивает их, оставаясь в одних черных трусах.

У меня руки чешутся потянуть их вниз, чтобы освободить его стояк, который я очень хорошо вижу. В то же время это пугает меня до смерти. Эта штука не выглядит маленькой. Пока я размышляю над этим, Дин тянет меня под воду, запуская руки в мои волосы.

Затем он ставит меня так, чтобы вода не попадала на меня. Взяв с полки бутылочку, он выливает жидкость себе на руки. Я наблюдаю, как он подносит руки к моей голове. Дин начинает втирать жидкость, которая, как я теперь понимаю, является шампунем, в мои волосы. Я закрываю глаза, вдыхая аромат. Он моет мои волосы своим шампунем. Уже давно никто, кроме парикмахера, не делал этого. Последним человеком, который мыл мои волосы с такой нежностью, была моя мама. У нее было свое кресло в салоне в нашем доме; она брала меня туда и мыла мне волосы, напевая, хотя и плохо, песни Шер.

Она часто говорила мне, что они ей очень нравятся. Она всегда хотела иметь такие же густые и красивые волосы. Она говорила мне, что однажды у меня будет дочь с темными волосами и темными глазами. Мои глаза достались мне от отца, а зеленые глаза моих братьев — от мамы, у которой были более светлые черты лица.

Слеза скатывается прежде, чем я успеваю ее остановить. Дин тут же замечает это; он наклоняется и ловит слезу губами. Затем он двигает меня обратно под воду и смывает шампунь с моих волос.

Дин не торопится, намыливая мое тело мочалкой. Это явно дорогая мочалка, потому что я никогда не испытывала ничего подобного. Ни одна мочалка, которую я когда-либо использовала, не была такой мягкой. К тому времени, как он закончил, мое тело пронзают электрические разряды. Моя сердцевина пульсирует, в ожидании… чего-то.

Я беру мочалку из его рук. Я собираюсь получить удовольствие. Улыбаюсь ему.

— Сними трусы. — Мой голос не оставляет места для споров. Пришло время уравнять шансы.

Дин ухмыляется, стягивает трусы и отбрасывает их в сторону. Я не могу удержаться от того, чтобы не открыть рот, когда наконец вижу то, что стремилось освободиться. Его член — длинный и твердый — стоит, касаясь пупка. На головке его члена выступила сперма, и все, о чем я могу думать, — это как сильно я хочу слизать ее.

— Это больно? — Мне искренне любопытно; его лицо скривилось, словно ему больно.

— Так, что ты, бл*дь, не поверишь. Я не хочу ничего, кроме как нагнуть тебя и вонзить свой член в твою киску. Наполнить тебя, переплести наши тела, пока мы не станем одним целым. — Он качает головой. — Но сейчас этого не произойдет. Первый раз, когда я займусь с тобой любовью, не будет быстрым перепихоном в гребаном душе.

— Хорошо. — Налив мыло на мочалку, я начинаю намыливать его плечи, затем руки. Я прохожусь по его твердому прессу. Он действительно словно выточен из камня. Моя свободная рука следует за мочалкой. От ощущения его кожи под кончиками пальцев у меня по рукам пробегают искры. Мой живот наполняется бабочками.

Не могу поверить, что передо мной наконец-то Дин. Обнаженный. Доступный. И я не имею ни малейшего представления о том, что с ним делать. Как доставить ему такое же удовольствие? Я чувствую себя не в своей тарелке. Его грудь вздымается, дыхание становится все тяжелее. Его глаза опускаются, когда он наблюдает за движениями моих рук. Он ничего не говорит. Он остается совершенно неподвижным, пока мои руки исследуют то, к чему они жаждали прикоснуться уже много лет.

Я спускаюсь к его члену. Он шипит, когда я провожу мочалкой по головке. Взяв его свободной рукой, я нежно глажу его по всей длине. Он обхватывает меня одной из своих рук, крепко сжимая и останавливая мои движения.

— Ты не должна этого делать, Элла, — шепчет он. Я вижу, как сильно он сейчас возбужден. Я хочу сделать это. Я хочу доставить ему удовольствие, удовлетворить его.

— Я знаю, что не должна. Но я хочу. Ты не хочешь, чтобы я прикасалась к тебе? — спрашиваю я, глядя вниз, где наши руки соединяются над его членом, не уверенная, что смогу справиться с этим, если он скажет «нет».

Он поднимает мой подбородок, пока мои глаза не встречаются с его глазами.

— Конечно, я хочу, чтобы ты меня трогала. Ты просто должна знать, что не обязана это делать. Я не хочу, чтобы ты старалась сделать мне приятное. Тебе должно быть комфортно. Черт, я не знаю. Я не хочу снова все испортить, Элла. Я хочу делать это в твоем темпе.

— Ну, я хочу это сделать. Так что научи меня. Покажи мне, как доставить тебе удовольствие, Дин.

— Бл*дь, — хрипит он. — Ладно, сожми посильнее, вот так. Двигай рукой вверх-вниз.