Обнимая себя за плечи, я отвела взгляд, потому что больше не выносила этого льда в его чёрных, как сама бездна глазах. Я ведь ничего не сделала! Ничего! Почему? За что? Мне было страшно. Я никогда в жизни так не боялась, а теперь…

Однако оглядеться мне не дали. Грешник снял верхнюю одежду, кинул её на кровать слева от себя и подошёл ко мне. Я только и успела закачать головой, но он взял меня за предплечье и снова куда-то потащил, не обращая внимания на мои упирания. Втолкав меня в другую комнату, он протащил меня по скользкому полу, а я ничего от ужаса не видела вокруг, только пыталась умолять его не трогать меня.

— Пожалуйста, не трогайте! Мне больно! Отпустите! Не знаю я где ваш чемодан! Отпустите меня! Умоляю! Пожалуйста!

Но он продолжал меня тащить, пока снова куда-то не впихнул. Я споткнулась обо что-то и упала, больно ударяясь бедром и упираясь в паркетный пол душевой кабинки. Чёрная плитка размывалась перед глазами, которые я сразу перевела на Грешника.

— Снимай платье.

Что? Я не сразу поверила в услышанное, но потом закачала головой.

— Пожалуйста…%

— Снимай. Или это сделаю я.

Всхлипывая и задыхаясь, я завела руки за спину, но стало больно настолько, что я вскрикнула. Я не боец. Я боюсь боли. Боюсь, что меня хотя бы ударят. А этого Грешника я боялась до икоты, до судорог. Сердце подпрыгивало к горлу от одного только его взгляда, поэтому даже не подумала больше сопротивляться, однако, и выполнить его приказ не могла самостоятельно.

Выругавшись, Грешник поднял меня, больно схватив за плечи, и дёрнул вверх. Кое-как мне удалось удержаться на ногах, но тут же оказалась развернута к нему спиной. Так лучше. Так я испытывала меньше страха, но поняла насколько я ошибаюсь, лишь тогда, когда он расстегнул молнию на спине и сдернул с меня испорченную в грязи и разорванную в лохмотья одежду. Под низом у меня ничего не было, и поэтому я тут же прикрыла грудь, скрестив на ней руки, хоть и стояла к нему отвернутой. Почувствовав грубые пальцы на теле, я крепко зажмурилась и закусила губу. Боже. Когда это закончится? Что он делает? Но даже сквозь страх и огонь под кожей я понимала, что это странные прикосновения. Кубрынин… Он пытался возбудить себя, хватая меня за грудь и попу, а этот… Словно медицинский осмотр проводит.

— Что он тебе вводил?

Пытаясь сконцентрироваться на его вопросе, тряхнула головой.

— Я н-не знаю. Всё поступ-пало через вент-вентиляцию.

Его пальцы прошлись вдоль позвоночника до самого копчика, прощупали каждое ребро, лопатки, предплечья и развернули к себе.

— Руки убери.

Я энергично замотала головой, а ему плевать. Он просто схватил меня за запястья, раздвинул их в стороны и замер, смотря на шрам от операции. Я зажмурилась, когда он смачно выругался, думая, что сейчас последует удар, но Грешник лишь снова продолжил прощупывать рёбра. Зря я, наверное, не смотрю. С трудом, но разлепив веки, я искоса следила за всем, что он делает.

Его взгляд был обращён в сторону, на широких челюстях играли мышцы, а тёмные брови нахмурены. Он реально проводил осмотр! Сосредоточено и внимательно, пытаясь не упустить ничего, а мне было жутко стыдно, обидно, страшно… да проще перечислить чего я не испытывала! Господи! Да как же так? Как мне так сильно "повезло"?! Мне не часто улыбалась удача, но это уже просто край! Хотелось одновременно и смеяться над своим просто эпическим "везением", и плакать от осознания, что я так и не смогла сбежать, ведь разницы-то по сути нет! Кубрынин или Грешник! Они оба преступники!

Но я крупно ошиблась насчёт своего положения сейчас. Лучше бы он ограничился только прощупыванием рёбер! Когда его взгляд переместился на мои глаза, а он сделал шаг ко мне и сжал плечо, я и не знала что и делать, пока вторая рука… вернее палец второй руки не вошёл резко в меня и не наткнулся на препятствие. От того, что оно есть, я почувствовала и страх, и облегчение одновременно. ОН не тронул меня. И не отдал своим людям, как обещал. Не успел. Гори ОН в Аду вечно! Но я не знала, что на уме у этого человека. Если та "золотая молодежь" хотела меня всего лишь убить, то этот… мне даже страшно представить, что сделает Грешник.

Но внимательно смотря в мои распахнутые шире некуда глаза, он вынул палец и включил кран в душевой. Отрегулировав воду, переключил режимы и толкнул под струи. Я зажмурилась, ожидая холод, но она была еле тёплой, а пальцы Грешника смывали с меня грязь. В них больше не было той грубости, что и раньше, кажется, начал остывать, но боль уже настолько пропитала моё сознание, что было абсолютно плевать. Ужейй на всё плевать. Лишь бы это закончилось быстрее.

— Нужно вправить нос.

Если его прикосновения больше не были полны ненависти и злости, то вот о голосе такого не скажешь. Им можно было резать не только сталь, но и саму планету Земля. Я коротко кивнула и в тот же момент почувствовала резкую боль и запищала от неё. Кровь хлынула по губам, как из крана, но Грешник запрокинул мне голову назад и зажал ноздри.

— Дыши ртом.

Я подчинилась, радуясь, что струи не льют мне на лицо, а омывают только тело. По крайней мере, он не хотел, чтобы я тут окочурилась, а значит, нужна живой. Идиотка! Конечно, живой! Ему же нужен какой-то чемодан, который я, вроде как, взяла!

— Сколько ты пробыла у Кубрынина?

Мысленно подсчитав время с даты похищения, пришла в ужас.

— Три месяца.

И они полностью выпали из памяти. Я помнила лишь его приходы. Остальное просто чёрное пятно и обрывки фраз.