— Пора умирать, — бормочу я и обнажаю зубы.

Ощущение его плоти, разрывающейся между моими челюстями, удовлетворяет, и, слова моего отца звучат в моей голове.

— Ты опасен, как и твоя мать.

Да черт возьми, он был прав. Я опасен для всех и каждого, кто угрожает тому, что принадлежит мне. И всегда буду.

Крик вампира стихает, когда из него вытягивается жизнь. Его руки размахиваются, когда он пытается оттолкнуть меня. Но Роарк прав: утомишь его, и он станет жалкой тратой кожи.

Когда он, наконец, умирает, я отстраняюсь, смотрю вниз на сморщившийся труп и выплёвываю прогорклую кровь и плоть изо рта.

Затем я поворачиваюсь и осматриваю комнату, пока мой взгляд падает на мою пару. Ярость, беспокойство, все исчезает, когда я вижу, что она невредима. Весь мой мир, стоящий там в фигуристой женщине, которой суждено было стать моей.

Гейл

Когда я погружаюсь в объятия Лобо, ничто не может быть лучше. С ним я в безопасности. И весь этот кошмар наконец-то закончился.

— Я спарюсь с тобой, — бормочет он. — Прямо сейчас. Я не могу больше ждать.

Слова не доходят до моего сознания. Я просто так счастлива, что он вернулся, что он жив.

— Я твоя пара, — говорю я ему. — Конечно да. Вернемся в книжный магазин и…

— Нет. Я спариваюсь с тобой. Прямо здесь. Прямо сейчас. Пора, — он целует меня в макушку. — Роарк, собери остальных. Сделай это быстро, я возьму ее, есть у меня твое разрешение или нет.

— Что? Что ты имеешь ввиду? — я поднимаю голову и смотрю ему в глаза. — Что все это значит?

— Верь мне, — говорит он, затем поворачивается к Эвану, Лили и Биферу. — Я должен вам всем. Но вы не приглашены на это. Только Пакт. Пора выбираться отсюда.

— Конечно, чувак, — Бифер кивает, обнимая своими огромными руками плечи Лили и Эвана, отчего они выглядят еще тоньше. — Ну давай же. Я подвезу вас и дам место для проживания, пока вы не сможете встать на ноги. У меня тоже есть предложение, если вы меня выслушаете.

Я смотрю, как они уходят, затем снова встречаюсь взглядом с Лобо.

— Пожалуйста, скажи мне, что происходит.

— Я ведь говорил тебе, что значит monfemme, верно?

Я киваю.

— Моя жена. Что странно, потому что…

Он нежно целует меня, прежде чем отстраниться, чтобы посмотреть на меня сверху вниз.

— Вот кто ты. Но спаривание сделает это официальным для меня и Пакта. Ты доверяешь мне?

От его слов у меня в животе порхают бабочки. Жена. Он хочет, чтобы я стала его женой.

Это действительно происходит?

— Да, но…

— Все будет хорошо. Холли скоро будет здесь. Это похоже на церемонию бракосочетания, только немного менее формальную.

— Хорошо, это не так уж и плохо. Но мне все еще кажется, что ты уклоняешься от того, что вот-вот произойдет…

Его губы встречаются с моими, отсекая любую возможность протеста, и я погружаюсь в поцелуй. Что бы ни случилось, это произойдет, потому что мысль о разлуке с ним не приходит мне в голову. Я сделаю все, что он хочет от меня, скажу все, что мне нужно сказать на этой церемонии, и я буду верить, что он будет со мной на каждом этапе пути.

На минуту мой разум успокаивается, что моя подруга скоро будет здесь, чтобы стать свидетелем этого брака, но я не понимаю, что Лобо имеет в виду, говоря, что Бифер уходит. Я понимаю, что Пакт является секретным, но со всем, что они только что увидели, я сбита с толку, почему они не могли остаться.

Его большие руки обвивают меня, он хватает меня за бедра и несет к столу посреди комнаты. Я визжу от неожиданности, внезапно немного нервничая.

Он наклоняется, нежно целуя меня, прежде чем отстраниться, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Не нервничай. Только ты и я, хорошо?

— Но это не… — я ненавижу указывать на очевидное.

— Тогда я тебя отвлеку, — говорит Лобо с кривой улыбкой. Я слишком хорошо осведомлена о массивной выпуклости в его штанах, задаваясь вопросом, почему он не смущен, чтобы щеголять этим перед своими друзьями.

Сексуальное обещание в его голосе делает свое дело.

Он наклоняется, касаясь губами моей шеи, и задирает мое платье. Кажется, мы делаем это привычкой. К настоящему времени я так счастлива за свой выбор стиля для легкого доступа. Брюки будут мешать движениям его рук, когда он сжимает мои голые бедра.