Что-то не так. Я чувствую это своими клетками так же, как чувствую приближение шторма, когда атмосферное давление падает вместе с зарядом в воздухе.

Блейкли делает, что хочет, ходит, куда хочет, но она никогда не опаздывает на это занятие. В ее новом и неуверенном состоянии бытия это единственное занятие, которое, по ее мнению, дает ей контроль.

Под вывеской на гигантской витрине из зеркального стекла написано: «Тренировки по боевым искусствам».

Я чешу руку, зуд проникает все глубже. Мучительное желание узнать, сколько времени, обвивается вокруг меня, как сжатая пружина, и напряжение на катушке вот-вот лопнет.

Я достаю телефон из заднего кармана и морщусь от боли. Обожженная плоть на руке все еще чувствительна, заживает. Когда я включаю экран телефона, чтобы посмотреть время, меня наполняет мгновенное облегчение, как от приема любимого наркотика, жажда утихает.

Это облегчение быстро рассеивается, когда приходит суровое осознание. Блейкли не придет. Она изменила свой распорядок дня. Возможно, есть разные на то причины, но мотив — только один, от которого у меня учащается сердцебиение.

Она знает, что я наблюдаю.

Я резко отбрасываю эту мысль. Я осторожен. Я очень осторожен и сохраняю дистанцию. За последние шесть недель ни разу не было никаких признаков того, что она знает обо мне. И все же я не могу подавить тревогу, пронзающую мое тело.

Я убираю блокнот и перекидываю зеленый рюкзак через плечо. Последний раз гляжу на дверь студии боевых искусств, затем направляюсь по тротуару в сторону Трайбеки.

Отчаяние сжимает мою грудь, как бандаж, боль острая и требовательная. Моя кожа становится липкой, дыхание затрудненным, когда я разочарованно провожу рукой по волосам. Обычно я обращаюсь к своим устройствам и приложениям, чтобы найти объект, но моя маленькая садистка умная. Очень, очень умная. Она отключилась от сети, ограничила свою активность в интернете и использовала одноразовый телефон без доступа к Wi-Fi. Лишь мои чувства помогают выследить ее.

В городе душно, когда я пробираюсь по переполненному пешеходному переходу. Даже воздух плотный и затхлый. Я добираюсь до здания и отпираю входную дверь своей новой квартиры, которую снял в квартале от дома Блейкли. Это было нелегко; домовладельца пришлось уговаривать. Но с солидным первоначальным взносом и арендной платой за полгода вперед, квартирка по завышенной цене принадлежит мне и находится в отличном месте, чтобы следить за моим объектом.

Я выгружаю свой рюкзак у входа. И как раньше, ищу утешения в фотографии Мэри. Однако утешения нет. Нет нашей фотографии в рамке, когда мы были детьми. Нет ни одной из ее картин эпохи Возрождения.

Мне пришлось оставить свои мирские пожитки. Мертвый человек не возвращается, чтобы прибраться в своей старой квартире. И Блейкли проверила ее. Дважды. Словно нуждаясь в подтверждении того, что я действительно умер, она даже взломала мой почтовый ящик. Наблюдала за моим лофтом, выслеживая так, как раньше выслеживала свои цели.

Нахмурившись, я оглядываю скудно обставленную студию. В конце концов, владелец старой квартиры либо продаст мои вещи, либо выбросит их.

Я захожу на кухню, чтобы взять воды из холодильника. Открыв дверь, я наслаждаюсь прохладным воздухом, обдувающим мою кожу, взгляд останавливается на верхней полке с пятью стеклянными флаконами.

Глухой удар привлекает мое внимание, и я поспешно отпиваю из бутылки с водой, прежде чем схватить один из флаконов и направиться в ванную.

Расположение было не единственной причиной, по которой я выбрал это место. Переоборудованная студия по соседству была снесена из-за пожара. Ремонтные работы застопорились, когда цены на строительные материалы взлетели до небес, в результате чего помещение освободилось. Учитывая состояние экономики, проект, скорее всего, останется заброшенным в обозримом будущем.

Я кладу флакон в карман, прежде чем снять зеркало в ванной, открывая дыру в стене. Разрез достаточно большой, чтобы пролезть, но я немного расчищаю пыльное отверстие и вхожу в темное помещение.

Воздух здесь тоже не лучше, чем снаружи. Тут нет никакого блока питания, поэтому мне пришлось использовать электричество из своего. Я просверлил небольшое отверстие в плинтусе и стене, чтобы протянуть два шнура, которые питают устройства, которые я считаю более важными, чем кондиционеры.

На этот раз стук становится громче, и мой телефон в заднем кармане вибрирует.

Я отключаю напоминалку, затем кладу телефон на металлический стол. Все покрыто строительным мусором и пылью. Деревянные полы кое-где приподняты. Панели вырваны. Стены ободраны, виднеется кирпич. В некотором смысле это напоминает мне хижину Мэри. Возраст, история и крепкие кости.

Я беру шприц из корзины под столом.

— Анестезия прошла быстрее, чем ожидалось. Отныне я буду действовать осторожнее.

Когда я наполняю шприц содержимым флакона, связанный мужчина в центре комнаты стонет и извивается в своих путах. Мне удалось раздобыть старую каталку на больничной свалке, но, к сожалению, пришлось залезть в свой пенсионный фонд, чтобы приобрести новые компьютеры и лабораторное оборудование.