— Это как? — Подался вперёд мэр, чуть не опрокинув стакан.

— Всё просто Владимир, — так же подался вперёд Артём Васильевич, закидывая ногу на ногу. — Мне рассказали, что Туманову возвращают титул высшего аристократа и намекнули, что они будут ни против того, если Алекс задержится в городе или вовсе осядет здесь.

Владимир Дмитриевич непонимающе уставился на своего давнего друга, а Артём Васильевич, улыбаясь, продолжал говорить:

— Мне доходчиво объяснили, что благодаря Алексу, мы не только предотвратим развал города во всех смыслах, но и в дальнейшем, если справимся, сможем развиться и вырасти в крупный промышленный центр.

Владимир Дмитриевич пару раз моргнул, переваривая услышанные слова от главы ЦВВД.

— Не понял, это как? И что от нас требуется? — Оживился мэр.

— Смотри. Мне намекнули, что парню возвращён титул, но у его рода ещё остались старые недоброжелатели в столице и мегаполисе, откуда он собственно приехал, и неплохо бы, если Алекс остался в нашем городе, пока его род крепнет и возрождается без старых палок в колёса.

Уже скоро весь город узнает главного героя, остановившего большую часть прорыва из призрачной двери. Туманов, знаешь ли, очень хорошо засветился там. По отчёту, за ним даже шли пять групп эвакуации, и он вместе с ними спас свыше двух сотен человек, которые конечно будут об этом рассказывать. И вот представь. Герой остаётся в городе и не уезжает, оставаясь на защите горожан. Он высший аристократ, у которого есть своя группа зачистки. Напомню, что из высшей аристократии у нас в городе только четыре семьи и те не могут похвастаться достаточной известностью имени и мощью родов. Их дети уезжают, а рода слабеют. Как сказал мне мой собеседник из столицы. Для высшего аристократа, чей род только вернулся из небытия упадка, наш город может стать очень хорошим место для возрождения. А вместе с этим, неким сигналом другим аристократическим семьям, что помнят былой род Тимановых и являлись их сторонниками.

Мэр прикусил губу, и не глядя взяв стакан, допил содержимое одним глотком. Теперь для него сложилась картинка, и он заулыбался, поняв, что им бросили не просто спасательный круг, а куда большее и ценное.

— Теперь мне всё понятно, Артём. Я вспомнил, кто такие Тумановы. Аристократы из первой царской сотни.

— Именно, Владимир, — опять откинулся на спинку кресла глава ЦВВД. — Если род Туманова обоснуется в нашем городе и станет частью экономики и защиты, то глядя на него, может сюда потянутся и другие заинтересованные в промышленных делах высшие аристократы и даже может из первой сотни. Город начнёт развиваться. Люди перестанут уезжать, а напротив, начнут ехать сюда. Город начнёт расти и развиваться в промышленный центр, где будет безопасно.

— Значит, — ударил по столу ладонью Владимир Дмитриевич. — Нам во что бы то ни стало надо удержать этого парня в городе. Есть идеи?

Артём Васильевич кивнул.

— Есть, конечно. Да и мой собеседник из столицы тоже обещал помочь.

До больницы меня довезли очень быстро, и там меня уже ждала бригада врачей. Сразу же начался осмотр моего тела по полной программе, в процессе которого я периодически выключался.

Во время осмотра, по моей просьбе был вызван ещё один врач, который дал мне отчёт по состоянию Кристины и Лизы, которых доставили сюда раньше меня. Вообще мне было удивительно, то, что стоило мне спросить одного из врачей суетящихся вокруг меня о девушках, как он для этого вызвал целого отдельного врача.

Выяснилось, что у Кристины были многочисленные различные ушибы и полное истощение маны. В общем, ничего такого уж серьезного у Крис не было. Сейчас же после нескольких уколов, она спала в палате.

С Лизой же всё было куда серьезней. Кроме синяков и ссадин у Елизаветы была колотая рана на бедре и несколько трещин на кости и один перелом, всё на той же ноге. Она тоже после оказания ей помощи, и вколотого обезболивающего со снотворным, спала в палате. В общем, мне можно было не беспокоиться, угрозы жизни у обеих девушек не было.

Когда же все процедуры были выполнены, меня на кресле каталке прикатили в мою недавно покинутую палату, где помогли перебраться на кровать. Однако стоило мне очутиться на койке, как главврач, что не отходил от меня ни на минуту всё время с момента моего возвращения в больницу, передал мне телефон.

Непонимающе взяв трубку, я услышал голос Степана Романовича Рубежина, а врач вышел из палаты, закрыв за собой дверь. Наш разговор с ЦСБшником продлился больше получаса, и после завершения которого, сон от усталости мне в ближайшее время точно не грозил.

Со слов Степана Романовича, за мою победу над маткой и спасение города, мне царской милостью был возвращён титул высшего аристократа. Но после радостной официальной новости и расспросов о моём самочувствии, а так же о событиях, которые творились в городе этой ночью. О которых, кстати, Степан Романович, как мне показалось, знал побольше моего. Разговор перетёк в совершенно другое русло, а точнее к моему возродившемуся из упадка роду.

Степан Романович рассказал мне, что был другом моего деда и отца и не смог тогда им помочь, когда им была объявлена родовая война. В голосе Рубежина в этот момент так и чувствовалось сожаление и некая грусть с обидой и гневом.

Степан Романович после краткого экскурса в прошлое, уже в неформальном и дружеском разговоре, рассказал мне, что не все высокопоставленные аристократы будут рады возрождению рода Тумановых. Это может даже спровоцировать в них старую злобу и пусть объявить мне войну рода они уже не смогут без весомой причины, но усложнить жизнь так точно и не только мне, но и тем, кто со мной рядом, особенно там, где у них везде связи.

Так же Рубежин по секрету рассказал мне, что во мне заинтересованы мэр и глава ЦВВД этого города и они с ним связывались, якобы доложить о Елизавете, что пострадала при прорыве призрачной двери. На деле же это был только предлог, что бы попросить главный отдел о предоставлении помощи в моём переводе к ним в город и решения вопроса с моей учёбой.