Несколько лет назад со мной произошла замечательная встреча. Настоящая русская женщина, словно сошедшая со страниц Шукшина или Солженицына, простая и героическая одновременно. Одна из тех десяти праведников, на которых держится мир.
Какой белый потолок.…Почему мне это кажется странным? Ни одной трещины, и штукатурка не осыпается. Да, для деревенской избы не совсем привычно выглядит…
Как хорошо лежать и ни о чем не думать! Ужасный день! Эти тяжеленные сумки, эта дорога, кажется, опять давление поднялось. Ну, ничего, завтра я на курорте – и никаких проблем!
– Аня, иди поешь!
– Не, тетя Катя, не хочу.
– Ну, как это не хочу? Спать голодная пойдешь? Иди, я тебе картошку поджарила.
Мне бы уснуть побыстрей, о еде даже думать не могу, но что делать? Надо – значит надо.
– Иду. О, молоко! Теть Катя, покупное или свое?
– Свое, конечно. Сейчас подоила, парное. Кушай, давай, кушай. Понравилась комната?
– Да, чисто так, и вышивки такие замечательные. Это вы сами?
– Конечно, сама. Я ведь раньше дояркой работала, а тогда – не как сейчас, домой не пускали. Вот подоим с утра коров и сидим, вышиваем, пока время есть. Сейчас-то мне некогда, а тогда свекровка с нами жила, она все мне помогала по дому: и за детьми глядела, и управлялась. Ну, ты ешь, ешь. Останешься у меня жить?
– Не, тетя Катя, завтра обещали, что освободится комната, так я только до завтра.
– Так поживи у меня, я с тебя денег не возьму, а там сейчас дорожись такая, – голос такой добрый и разочарованный. Наверное, ей очень скучно одной, хотя сосед сказал, что у нее внуки целыми днями пропадают, интересно, сколько их.
– Тетя Катя, а сколько у вас внуков? – спрашиваю, чтобы тему сменить.
– Здесь в деревне четверо, а остальные все разъехались. В Перми живут, в Суксуне, а одна дочь аж на Сахалине. Все хорошо живут, кроме этих, – тетя Катя замолчала, задумавшись.
Конец ознакомительного фрагмента.