– Тарелка, 321й готов к работе, – доложил я на борт Як-44.

– Разрешил работу. Первый диапазон высот какой? – запросил у меня оператор.

– Сначала большие высоты. От 5ти до 8и. Далее подскажу, – ответил я, выполняя очередной вираж.

Первые манёвры сразу показали – с данной подвеской МиГ чувствует себя прекрасно.

Раньше казалось, что работа испытателей – постоянный риск. Опробование новых самолётов чуть ли не каждую неделю. Награды, уважение и почёт! Теперь я понимаю, насколько кропотливыми и однообразными могут быть полёты.

– Начали вираж на числе маха 0.73. Приборная 600, – проговаривал я каждое действие.

Самолёт охотно выполнял любую фигуру. Надо сделать пролёт «брюхом вверх»? Пожалуйста!

– Переворот и пикируем. Снижение до 3000, – сказал я.

Ручку управления самолётом отклонил влево и от себя. Начал снижаться. Несёшься вниз и машинально ищешь для себя ориентир. Но в море только вода и ни одного островка или, идущего отдельно, корабля. Сквозь дымку облаков уже можно разглядеть голубую бездну моря.

– Угол 40… 50…, – отсчитывал наклон траектории Николай, пока я постепенно отклонял ручку от себя.

Чем сильнее испытаешь самолёт сейчас, тем надёжнее он будет.

– Угол 90. Вывод, – сказал Николай.

Скорость на указателе давно уже превысила 750 км/ч. По заданию это даже больше чем нужно. Теперь в данном диапазоне необходимо повысить крайнее значение скорости.

– Вывожу, – отвечаю я, выравнивая самолёт по горизонту.

Средиземное море всё такое же безмятежное. Яркие лучи восходящего солнца бьют в глаза даже через светофильтр шлема. Но стоит появиться супостатам в радиусе 100 километров, день перестаёт быть томным.

– Тарелка, 321й занял 3000. Продолжаю работать на этой высоте, – доложил я оператору на Як-44.

– 321й, наблюдаю посторонних. От вас на юг 80 километров. Две единицы.

Вечно не вовремя! По заданию осталось отработать несколько виражей и данный пункт в программе испытаний будет закрыт.

– Серёг, пять минут роли не сыграют. Будем смотреть, где они ходят. Зато лишний полёт делать не будем, – предложил Николай.

Риск – дело благородное. И в данной ситуации тоже. До корабля лететь 20 километров. Его уже видно несмотря на слабую утреннюю дымку.

– Тарелка, 321й пять минут работы и заканчиваю.

– Понял вас.

Высота 3000. Обороты на «максимал» и начинаю боевой разворот. Взгляд на прибор – всё нормально. Теперь то же самое, только на полном форсаже.

Самолёт устойчив. Тряски и посторонней вибрации нет. Теперь можно и снижаться. Форсажи выключены, переворот и пикируем вниз. Ручку управления на себя. Рычаг управления оборотами в положение «максимал». Небольшая просадка по высоте, но не критично. Если есть отклонение, которое я не заметил, Коля отметит.

Плавно тяну ручку. Снова набор, выполняем горку. Самолёт уже вертикально. Скорость в верхней точке 390 км/ч. «Ложимся» на спину, отмечаю для себя высоту в верхней точке. Расчётные 3000 на высотомере выдержаны.

– Бочка, – комментирую я очередной манёвр, но говорить непросто.

– Давай на вираж. Вибрация отсутствует, – отвечает Николай, тяжело вздохнув.

Ещё минута активной работы, и можно заканчивать. Запрашиваю снижение до 1000 метров.

Корабль уже недалеко. Каждый полёт над морем – это большое количество потерянной воды. А её на корабле много не бывает.

В уме представляю, как дождусь возможности принять душ. Если не успеть к открытию промывочной, то опять останется использовать мизерную дозу воды для ополаскивания из умывальника.

– 321й, вышли на посадочный. Дальность 4, – информирует меня группа руководства полётами.

– Снижаюсь.

Корабль всё ближе и ближе. Предвкушаю удар об палубу, резкое торможение и будущий завтрак.

– Шасси, механизация, гак, притяг выполнил, – докладываю я.

Перед полётом поесть не успел, но наши товарищи должны были замолвить слово на камбузе, чтобы оставить пару порций.

Но тут все мысли о вкусной еде улетучились. Перед носом пронеслись два «Хорнета», пройдя практически над кормой.

Самолёт будто потерял равновесие. Резкое снижение перед кормой.

В последний момент успел вытянуть его и пронёсся над палубой с проходом.

– Откуда выскочили? – разозлился Коля.

– Справа. Практически надстройку облетели, заразы, – ответил я.

Разворот в сторону нарушителей, но их уже нет. Вижу только, как над водой идёт пара Ф/А-18.

– Серёга, это вызов. Ты как хочешь, но я в следующем полёте отыграюсь, – сказал Морозов.