– Доброе утро, Малютка, ты хорошо спал? – как всегда тепло приветствовала она меня.

– Не очень. Мне нужно принять решение, и это мешает спать, – ответил я, переводя взгляд с Лизетты на ее спутника. Он стоял чуть поодаль и, казалось, стеснялся своего присутствия.

– Мы слышали, как ты стонал всю ночь. Поэтому я проснулась рано утром и пошла искать Пино, – жестом она указала на своего спутника. – Лорин, познакомься с Пино, самым искусным фокализатором в нашем сообществе. Если он не сможет помочь тебе принять решение, проще бросить монетку и довериться удаче.

Я молчал, и Лизетта повернулась ко мне, желая убедиться, что я осознал, какая удача мне улыбнулась:

– Ну? Ты не хочешь ничего сказать?

– Привет, Пино, приятно познакомиться, – вежливо ответил я. Больше ничего не мог придумать.

Лизетта возмутилась:

– Приятно познакомиться? И все? Я привела к тебе лучшего фокализатора Мерцающих, а ты не находишь, что сказать? Ты вообще знаешь, как много работы у фокализаторов и с каким трудом мне удалось убедить его, что тебе действительно нужна помощь?

– Простите, если обидел вас обоих, – сказал я с досадой, – я действительно понятия не имею, кто такой фокализатор.

– Не знаешь? А еще говоришь, что ты не Летописец? Да брось! Только среди Летописцев можно найти таких рассеянных, как ты.

Я продолжал растерянно смотреть на него. Сам не понимая, почему, я чувствовал, что все испортил.

– Эмм… если позволите вмешаться, это не тот случай, когда… эмм… вам стоит ссориться из-за меня. Эмм… приятно познакомиться с тобой, Лорин. Хм… Я так много о тебе слышал.

Он общался со мной, как подобает члену клана Мерцающих, перемежая слова особыми звуками. Многие из их клана работают с товарищами, испытывающими трудности в общении с другими – я это тоже знал, – и их особая, будто напевная интонация, как говорят, помогает успокоить души и способствует более расслабленному общению. Словом, все эти «эмм» через каждые три-четыре секунды обладают своего рода гипнотической функцией. Но не всегда. На меня, например, они оказывают обратный эффект. Разговаривая с Мерцающим, я испытываю непреодолимую тревогу в ожидании следующего «эмм». Так бывает с повторяющимися, даже очень слабыми звуками: они мешают спать по ночам, ведь знаешь, что рано или поздно снова их услышишь. Так вот, пока я жду нового «эмм», слова Мерцающего как бы теряются за этими звуками. Но проблема не такая уж непреодолимая: достаточно попросить, и, как правило, они откажутся от типичной манеры общения. Однако у некоторых, особенно среди взрослых Мерцающих, все эти «эмм» входят в привычку, и полностью избавиться от них не так-то просто.

Как бы то ни было, я объяснился и добавил:

– Большое спасибо, Пино, что пришел на помощь. И прости что не знаю, кто такой фокализатор. Судя по реакции Лизетты, это ужасно невежественно с моей стороны.

– Вообще-то я не фокализатор, а взвешиватель, – заметил Пино. – Мы принадлежим к той же группе, что и фокализаторы, и нас легко перепутать.

Я никогда даже не слышал о взвешивателях, о чем и сообщил.

– Объясню, эмм, по-простому, – в его речи все еще время от времени проскальзывало «эмм», но оно уже не так раздражало. – Итак, в племени Мерцающих много веков существует группа, призванная облегчать жизнь товарищам, помогать им принимать правильные решения, не ошибаясь и не теряя себя в бесконечных мучениях. Группа Распутывателей. Много веков назад нас всех называли Распутывателями, и этого хватало. Со временем некоторые группы стали специализироваться на том, чтобы помогать товарищам определять ключевые параметры любого решения, что привело к появлению знаменитых фокализаторов, о которых упомянула Лизетта. Другая группа, напротив, поощряет товарищей перечислять и понимать последствия любого выбора, как в лучшую, так и в худшую сторону; это так называемые балансировщики. Наконец, совсем недавно появилась подгруппа более научно подготовленных товарищей – взвешиватели. Они способны точно взвесить преимущества выбора и затем выразить их в цифрах. Именно этим занимаются взвешиватели преимуществ, представителем которых я и являюсь.

Он прервался, чтобы проверить, слушаем ли мы его. Мы с Лизеттой, очарованные, дали ему понять, что можно продолжать.

– Наша работа заключается в том, чтобы взвесить конечную выгоду от нескольких вариантов. Другими словами, мы можем сравнить плюсы и минусы каждого вариан та и дать окончательное значение в граммах. Итак, представим себе человека, стоящего перед выбором; для простоты предположим, что он, эмм, должен выбрать между правым и левым. Хороший взвешиватель способен определить в граммах преимущество поворота направо или налево. Логично, что правильный выбор – наиболее выгодный.

Я недоверчиво посмотрел на него:

– Но ведь в таком просто невозможно было бы сделать неправильный выбор.

– Понимаю твое недоумение, – ответил Пино, – и, к сожалению, должен сказать, что даже взвешиватели принимают много неправильных решений.

– Но тогда, извини за откровенность, для чего нужна ваша наука?

– Чтобы заставить тебя – при желании – принять осознанно неверное решение.

Я поразился:

– Никто никогда не примет неправильное решение, если можно заранее измерить его последствия.

– Ты веришь в разум, дорогой Лорин. Однако многие решения продиктованы не логикой, и тем не менее работают. Каждый из нас делает выбор, который, если бы его взвесили, оказался бы, эмм…. оказался бы неверным.

Я не понимал, зачем тогда нужны взвешиватели, если в итоге все равно приходится так или иначе принимать решения самому?

– Что мы можем точно оценить, так это выгоды, которые принесет решение непосредственно товарищу, принимающему его, но не многочисленным сообществам, частью которых он является. Это нечто за гранью наших возможностей, – он сделал небольшую паузу, чтобы прояснить свои мысли, прежде чем продолжить. – Я бы даже сказал, для нас это попросту невозможно. Потому что… даже если бы это было нам под силу, как понять, когда пора остановиться? Каждый из нас – член постоянно разрастающихся сообществ, и как далеко придется зайти, чтобы взвесить последствия индивидуального выбора? Остаться в рамках семьи, родственников, друзей? Или нации? вида? планеты? Может быть, даже целой Вселенной? Никто и никогда не сможет произвести столь сложные взвешивания. А если кто-то и сможет, они окажутся бессмысленными. Многие решения принимаются нерационально.