Зацепка, всего одна зацепка. Обойдя дом быстрым шагом, на втором кругу он сбавил скорость и, пристально вглядываясь, искал глазами следы. Вскоре ему повезло.

«Ха, теперь посмотрим, кто кого» – удовлетворенно хмыкнул Следопыт. Вновь посмотрел на тусклое, низкое небо и нахмурился. Он знал куда идти, но сердце подсказывало – удачи сегодня не жди.

12.

Но удача определенно была на стороне бывших одноклассников, а нынче вынужденных беглецов-туристов. Они торопились, почти бежали, словно усилившийся ветер с мокрым ветром кричали им в спину: «Еще немного, еще чуть-чуть и спасение! Не останавливаться!».

То и дело приходилось уворачиваться от мокрых веток, и вытирать с лица капли-слезы. Настасьины тонкие итальянские сапожки стали промокать, пятку натирало еще с больше и очень хотелось тепла жаркого костра. Идущий впереди Толя постоянно фыркал, стряхивая с себя скапливающиеся в заломах скатерти дождинки.

Через несколько часов быстрой монотонной ходьбы Настасья что-то почувствовала. На уровне интуиции поняла – мир изменился.

– Толя, стой.

– А? – в очередной раз по-тюленьи фыркнув, оглянулся Толя.

– Слышишь? То есть чуешь?

– Чего? – не понял Толя.

– Пахнет! Печкой пахнет, дымом!

– Да, ладно, – Толя оглянулся. Медленно обошел вокруг Настасьи. Замер и настороженно помолчал. – Точно! Запах оттуда.

Толя указал пальцем в направлении куда они и шли.

– Поторопимся.

Бывшие одноклассники ускорили шаг. Внезапно, как в сказочном фильме, густые ели расступились. Настасья ахнула – впереди, на открытом уютном пригорке, показалась маленькая деревушка не более десяти домов. Внизу, под пригорком, протекала небольшая речушка с перекинутым через нее серым от дождя деревянным мостиком. На другом берегу, напротив деревушки, начинался бесконечный оранжево-зеленый лес, с прячущейся в нем, проселочной дорогой.

– Господи! – воскликнула Настасья. – Мы нашли людей. Вон и дом, который топится.

– Двинули в цивилизацию?

– И быстрее, пока мои сапоги совсем не развалились от дождя.

Спускались с трудом – ноги скользили по размокшей земле, опереться и зацепиться не за что. Помогая друг другу, ругаясь в голос, вытирая текущие по лицу струйки, путники торопились в столь желанное тепло. Их, конечно, могли не пустить ни в один дом. Кому нужны чужие, неизвестно откуда пришедшие люди? Но сейчас это волновало меньше всего. Бегом от дождя! Бегом от страхов потеряться навсегда! Бегом к обычной, тривиальной, скучной жизни!

Спустившись и подойдя поближе к деревушке, Настасья с Толей увидели, что больше половины домов имеют нежилой вид. Покосившиеся крыши, частично разрушенные упавшие заборчики, некошеные и заросшие бурьяном огороды.

– Куда напросимся на постой? – приуныл Толя, рассматривая нерадостную картину.

– Где тепло и, надеюсь, сухо, – Настасья указала на аккуратный деревянный домик, из трубы которого радостно, густо вылил дым.

Толя пожал плечами. Неужели изнуряющее, тягостное путешествие скоро закончится?

Путники робко подошли к выкрашенному в коричневый цвет, невысокому, дощатому крылечку, сверху покрытому шиферным козырьком. Быстренько поднявшись и укрывшись от дождя, Настасья негромко постучала в тяжелую дверь, оббитую по-старинке черным дерматином.

– Хозяева! Здравствуйте! Есть, кто дома? – крикнула Настасья.

И тут же, будто их ждали, открылась дверь. На пороге показалась бабушка. Бабушка словно списанная с деревенских картин – маленькая, сухонькая, чистенькая, в цветастой косынке, простом добротном шерстяном платье, вышитым «гладью» льняном переднике, обутая в толстые шерстяные носки.

– А как не быть! Куды ж нам деться-то в погоды мрачные? – старушка легонько окала. – Проходьте. Ишь, вымокли насквозь!

Старушка почти втащила Настасью с Толей в теплые сенки.

– Скидывайте быстренько свое шмотье. Ой, беда! Потеряться в лесу и так-то страшно, а уж в непогоду и вовсе – не приведи Господи!

Старушка быстро перекрестилась и стала помогать раздеваться.

– А почему вы решили, что мы потерялись? – спросила Настасья, с радостью снимая промокшие сапоги.

– Ой, да к тоже к нам добровольно забредет! Места глухие, темные, хотя и красивые. Пару раз, правда, в лето туристы захаживали. Но вы на них совсем не похожи. Вона одежда городская, обувь неудобная. Ни рюкзаков, ни амуниции, – объясняла старушка, суетясь и хлопоча. – Повезло, к нам вышли. Ближайшая деревня в километрах двадцати.

– А город далеко? – Настасья скинула всю мокрую одежду и с блаженством вдохнула теплый, пахнущий деревом и свежим хлебом воздух.

– Дак, километров восемьдесят. Проходьте в дом, проходьте.

Настасья с Толей вошли в небольшую гостиную, полы которой устилали домотканые пестрые половики и огляделись. Окна завешаны старомодным хлопчатобумажным тюлем, пара потрепанных диванов с наброшенными на них одинаковыми темно-зелеными плюшевыми покрывалами, солидный круглый стол, покрытый красивой вышитой скатертью, икона в углу под потолком, пара легких венских стульев, грубый табурет и уютное кресло-качалка, с сидящим в нем большим, холеным рыжим котом. А, самое главное, русская печь. На ней стояла пара кастрюлек и чуть закоптившийся чайник.