Шрифт:
Сказка русской были обитает тут –
В темных дебрях векового леса,
И не тот, кто верит в эти сказки, глуп,
Глуп, кто скрыт иллюзией завесы.
У ручья, что возле сваленной коряги,
Слышны тихие, бесшумные шаги –
Дед ступает, в мху седые пряди –
Это Леший проверяет пни свои.
Пень, березу, ель, берлогу мишки,
Посчитать все шляпки у грибов,
Посчитать все ягоды и шишки –
Все успеть до третьих петухов.
Озеро проснулось в старой чаще,
Из кустов прибрежных тянется дымок.
Водяной черпает из глубин песок послаще,
Все плотней туман от яростных гребков.
Если по тропе пойти из леса,
Выйдешь к солнечной березовой опушке.
Здесь, прогнав чертей, Кикимор, бесов,
Домовой дела ведет в избушке.
Перед тем как пробудятся домочадцы,
Быстренько сметет весь сор под печку,
Приберет все спицы, нитки, пяльцы,
За водой умчит, стремглав, на речку.
Сказка в нас живет из яслей детства,
Каждый сохранил тот огонек.
Пусть и верить в сказку неуместно,
Сказ тот ложь, но явен в нем намек.
06.10.2019 (ред.2023)
Ёж
Ничем не примечательный домишко,
К нему ведет тропинка от реки.
Не зарится ни путник, ни воришка,
Тут доживают старость старики.
За жизнь свою они хлебнули лиха,
Погиб единственный, родной, любимый сын.
Теперь и в Рождество, и в Пасху в доме тихо
И закрома души давно пусты.
Рыбалка помогала прокормиться.
Выращивали уток и цыплят,
Осталось лишь с утратою смириться,
И жизни вкус почувствовать опять.
Однажды растревожились вороны,
Старушка поглядеть за двор пошла.
И слышит краем уха писк и стоны-
Шпана измучила, играючи, ежа.
Кто заводной уже не разберешь,
Мучители сдаваться не хотели:
«Ух, посмотри, какой кусачий еж!
Сейчас его иголки поредеют!»
Не в силах бабушки мучения допустить-
И подзатыльник охладил пыл хулигана!
Ежа к себе взяла на время погостить,
Пока залечит бедолага злые раны.
Мальчишка в душе злобу затаил,
И батеньке пропел иную песню.
Божился, глазки мило потупил,
И покорил родителей сей лестью.
«Ну что, карга?! Ты руки распускаешь?!»-
Кричал отец. Сын молча глядел номер.
«Своих нема, чужих не воспитаешь!
Ах, да… Ведь твой сынулька помер!»
Намокли старые, усталые глаза,
И затряслась старушка тихо плача…
Пронзили колкие и острые слова,
Боль от утраты стала снова ярче.
Вернулся муж домой с большим уловом,
Сорвался раньше срока, невтерпеж.
А за столом жена сидит, убита словом
В углу кряхтит устало битый ёж.
Не выдержала женщина скандала…
Всю ночь со смертью яростно борясь,
Лишь руку мужа любяще сжимала,
А по утру, не справившись, сдалась.
Ничем не примечательный домишко,
Он неказист и ростом не велик.
Не интересен ни собаке, ни воришке,
Здесь доживает век один старик.
«Молчун»-его теперь зовут соседи.
Обросший, потерявший к жизни интерес.
Милее дома деду все просеки,
И силы жить дает лишь русский лес.
Но в тьме нашелся света лучик вдруг,
И в жизни заискрился уголек.
Завелся сердцу милый, новый друг,
Кто забежит домой на огонёк.
Спасенный ёжик деду полюбился,
Приходит каждый вечер на порог.
Старик немного аж приободрился!
Как бы достать полакомей кусок!
Так пролетел за годом год.
Зимой ёж отсыпался в рукавице,
А как весны задребезжит восход,