Карл и Ирина воспринимают рассказанное Дэном скептически, мол, скорее всего я настолько прониклась воспоминаниями, что невольно приняла все на себя. Если бы доппельгангер был все еще здесь, в Фиэрлоне, они бы почувствовали – это самая что ни на есть темная энергия, гораздо сильнее той, что живет в любом из темных магов. И, бывая в Пандоре, они всегда чувствуют ее за километр и избегают. Я хочу им верить, но то, что происходит со мной, говорит об обратном. В конце концов оба уходят, наказав Дэну тщательно следить за мной. Он пытается взбодрить меня, но я игнорирую, ложусь на кровать, отворачиваюсь к стенке и больше часа просто молчу, изредка проваливаясь в поверхностную дремоту.

Дэн суетится, предлагает мне поесть, на что я, конечно же, отказываюсь. Только жадно пью прохладную воду. Он сопровождает меня в туалет, но хотя бы остается за дверью, откуда-то приносит большой двуспальный матрац и сдвигает кровати. Я не возражаю, просто стою, опершись о стену, наблюдая за тем, как он с легкостью перетаскивает тяжелую железную кровать. Ложимся вместе, и я сразу же отворачиваюсь. Успокоительное еще действует, и мне будто все равно, что происходит вокруг. Только на сердце тяжело от осознания, что все может оказаться реальным. Что оно придет и убьет всех, кто стал мне близок здесь. В первую очередь умрет Дэн. Потом, если кто-то придет на защиту, то и он тоже. Карл, Ирина, Елена – все погибнут. А потом оно придет за мной. Если устроит здесь пожар, то выживших будет мало.

– Даш, может быть ты хоть что-нибудь скажешь, – не выдерживает Дэн. Отбой был уже давно, и в коридоре тишина, только изредка кто-то ходит в душевую, что находится неподалеку от наших апартаментов.

– Что я должна сказать?

– О чем ты думаешь. Ты такую истерику закатила, я думал, не справимся с тобой. Чего ты боишься, повторения истории? Даш, ну это же глупо, зачем ты на себя все навешала?

– Да, повторения истории, – отвечаю я охрипшим от рыданий и криков голосом. – Это не глупо. Глупый ты, раз думаешь, что это пустяки. У меня пропала сила. Я даже домой вернуться не смогу, родителей никак не защитить.

– Родителей мы твоих проверим, не переживай. И то, только чтобы ты успокоилась. А даже если и придет твоя чупакабра, мы ей всем штабом задницу надерем, она уйдет ни с чем.

– Все шуточки шутишь. От этого огня никто не спасется. Как тогда. А ты умрешь первым.

– Это почему я первый? – удивляется он, делая акцент на слове "Я". – Потому что ты злишься на меня больше чем на остальных?

– Это потому что дороже мне всех остальных, – не раздумывая, отвечаю я. Дэн какое-то время молчит. Его рука, до этого момента покоившаяся на моей талии, перемещается выше, и он ласково гладит меня по волосам. Его прикосновения приятны, но от них совсем не легче.

– Значит, ты любишь меня?

Теперь уже молчу я. Диана любила Марка, и доппельгангер первым делом пришел к его дому. Могу ли я сказать, что люблю Дэна? Я определенно влюблена, но не готова с уверенностью заявить, что моя душа принадлежит только ему. Знаю ли я его настолько? Готова ли посвятить во все свои тайны? К сожалению, нет. Но я уверена, что если мой двойник придет сюда, первым делом пострадает именно он. А потом и мои родители. Больше у меня никого нет.

– Дэн, пожалуйста…

– Все, я молчу. Я понимаю, что тебе тяжело сейчас, но и ты пойми, не стоить жить страхом. Может быть, я сейчас скажу неприятную тебе вещь, но от того, что ты сейчас лежишь и смотришь в стену, ничего не изменится.

И ничего не меняется. Почти два дня лежу и смотрю в стену, морю себя голодом, встаю только чтобы попить воды и сходить в туалет. А потом снова ложусь. Дэн уже не обращает на это внимание, и больше не пытается разговаривать со мной. Только узнает адрес моего дома, а потом, спустя несколько часов сообщает, что с родителями все в порядке.

На третий день я вдруг начинаю осознавать, что могла и ошибиться, но уныние не отпускает. Где-то внутри еще теплится слабая надежда на то, что

меня кто-нибудь вырвет из этого состояния, вправит наконец мозги, и получается так, что именно сегодня Дэн решает сгрести меня в охапку и потащить в душ. Я почти не сопротивляюсь. Слабо освещенный коридор расплывается у меня в глазах, все звуки сливаются в один большой клубок, который очень сложно распутать. В душевую Дэн заходит вместе со мной, закрывает дверь на защелку и помогает раздеваться, но я отталкиваю его.