— Ну а теперь я, стало быть, должок верну, — неожиданно для всех вступил в беседу Мискув. Он подошел к Василисе, которая наконец-то надумала одеться, и протянул ей нечто, более всего напоминавшее то ли совсем небольшой кусок бурого мха, то ли скомканные травы. — Держи.

— Зачем? — с недоверием глянула на него ведьма. — Не хочу.

— Ешь, — тоном, не оставляющим места для сомнений, велел ей шаман. — Добром прошу. Ведь все одно съешь. Не захочешь миром — силой заставлю.

И знаете, я как-то сразу поверил, что он — заставит. Причем не только ее, но и любого из нас, включая меня.

— А что это? — взяв странное подношение, уточнила Васька. — Не заплохеет мне?

— Хотел бы твоей смерти — их не останавливал, — вполне логично заметил шаман. — Ешь уже!

— Блин! — буркнула ведьма и запихнула непонятную растительность в рот.

— Пусть язык высунет, — посоветовала Метельская Мискуву. — Она та еще штучка. Сейчас вроде как съела, а на деле потом вон в костер вашу шнягу выплюнет.

— Да на, смотри, — возмутилась Васька и показала ей язык. — Съела!

— И хорошо, — миролюбиво отметил шаман. — Обещаю, вреда тебе никакого не будет с моего подношения ровно до той поры, пока ты с кем-то, кроме тех, кто сейчас здесь находится, не попробуешь об этой ночи поговорить. Неважно как — словами ли, рисунками, жестами — мне все едино. Разве что про смерть подружки своей рассказать дозволяю, про остальное — не думай даже. Пока при себе тайну держишь — все будет с тобой хорошо. Начнешь лишнее говорить — сразу замолчишь.

— В смысле? — тряхнула головой Васька.

— В прямом. Язык у тебя отнимется до той поры, пока меня тут, в горах, не сыщешь и за вину свою прощения не выпросишь. Тогда, может, верну тебе речь. Или не верну, тут уж под какую руку мне попадешь.

Не знаю, как остальные, но я как-то сразу поверил в то, что все случится именно так, как Мискув описал. Слишком деловито он все описывал, слишком уверенно. Так не врут.

— Да блин! — невероятно эмоционально выдохнула Василиса, уселась на корточки и закрыла лицо руками.

— Очень круто! — сообщила всем Белозерова и даже головой повертела от восхищения. — Дедусь, а мне такой штуки не дадите? Не для себя, для других. Есть у меня пара приятельниц, которым рот заткнуть не помешало бы. Я просто недавно новую жизнь начала, в связи с этим очень хочется грехи старой скрыть.

Мискув глянул на нее, улыбнулся и погрозил пальцем, мол, шути, девка, да знай меру. Наивный, наивный старичок. Марина и не думала над ним прикалываться, она была абсолютно серьезна.

Да я и сам от такого… Э-э-э-э… Зелья, наверное? Да неважно. Короче — хорошая вещь, такая в хозяйстве точно пригодится. Только вот мой опыт подсказывает, что вряд ли она работает в отрыве от производителя, а Мискува с собой я везде таскать не смогу, даже если захочу.

Елки-палки, что зелье? Мне бы его самого в пещеры хоть как-то заманить. Ну как упрется, мол, не пойду, и все? Улыбчивый-то он улыбчивый, а на деле я таких старичков знаю, из них хорошо гвозди делать, те, которые не всякий молоток в дерево вгонит. А побеседовать мне с ним ой как нужно. Желательно, конечно, неторопливо и обстоятельно, но, если не выйдет, так хоть на бегу.

— Одевайся ты уже! — велела Метельская Василисе, поднимая ее одежду с камней. — Хорош комаров кормить.

— Они меня не кусают, — буркнула ведьма, распрямляясь. — Как и змеи. Я ведьма природная, в тридцать втором колене.

— Почти ничего из сказанного не понял, но очень завидую, — произнес Аркаша, старательно отводивший все это время взгляд от ее крепкой девичьей груди. — Меня эти твари скоро, наверное, досуха выпьют, как наша Марго ту неприятную женщину, тело которой вон там лежит.

— В старые времена ведьмы часто договоры с божествами заключали, — степенно произнес Мискув, пристраивая свой зад на тот самый камень, на котором раньше восседала Меланья. — Не главными, тем до людишек, пусть даже и многое знающих, дела не было никогда. Разве что до героев каких великих они снисходили или же до смутьянов отважных, говоривших, что, мол, боги людям вовсе не нужны, мы и без них все можем. Героев они одаривали щедро, чтобы те после всем рассказывали, что при помощи и по повелению богов все их подвиги совершены, а смутьянов отправляли в иной мир, ибо нечего народ дурными речами баламутить.

— Вполне разумная точка зрения, — заметила Белозерова. — Мой папа тоже мне что-то такое рассказывал, правда, не про богов и героев, а про наше время. Но очень похоже.

— Века идут, ничего не меняется, — констатировала Марго. — Разве что только названия да имена собственные.

— Боги же попроще, поменьше, с иными людьми охотно ладили, — не обращая на них внимания, продолжил шаман. — Они же от веры нашей силу берут, от того, что не забывают их человеки. Вот и договаривались с теми, кто больше других о мире знает, иногда о разном, да так, чтобы все в прибыли остались. Чтобы, значит, женка знающая по нужным дням подношения на заветный камень класть не забывала да слово верное молвить, а бог за то ее роду, сколько его после ни будет, чего полезное от щедрот своих подарит. Чтобы комар не кусал, например, или там травы находить такие, которые от других прячутся. Боги потом ушли, а дары их остались.