Координатор мертв?! Координатор мертв!

Воин медленно сделал шаг вперед и застыл. Он не знал, что теперь ему делать.

Империя, Смутные Королевства

Они действовали быстро и слаженно. Так, как много раз репетировали. Отточенными, скупыми движениями воплощали в жизнь старый план. Весь осязаемый Агоном мир сузился до проходящей в его замке операции. Десятки лучших чародеев Мереана собрались в тронном зале, чтобы поддержать обряд.

Изображение в зеркале забурлило пестрой радугой, по поверхности поползли серебряные круги. Волшебники Империи наконец-таки впали в магический транс. Врата вот-вот откроются. До исполнения мечты остались считанные минуты. Агон обменялся взглядами со Склоем. Длинноусый воин, первый рыцарь Мереана, собранно ждал команды, но, встретив взгляд императора, ободряюще ему подмигнул. Сейчас титулы были неважны. Рядом со Склоем застыл невозмутимый Одвор. Молодой сейнарский берсерк равнодушно жевал пахучую смолу, и в черных глазах дикаря разгорался наркотический огонь.

– Господин, – раздался в ушах голос верного Ухлака. Старый колдун сейчас был первым после императора. – Мы готовы.

Агон нежно сжал кисть Лемиллы.

– Время пришло, любимая.

На миг ему показалось, что девушка попыталась высвободить руку. Но потом она повернула свою головку к нему, и император задохнулся от прилива нежных чувств.

– Время пришло, – повторил он и поймал ее улыбку. Торжество момента с головой поглотило чародея.

– Вперед, – сорвалось с его губ.

Две дюжины магов резко выдохнули, пропуская свою силу сквозь фокус-мага. Ухлак задрожал от накрывшей его мощи, но справился с собой и, широко распахнув глаза, простонал:

– Врата открыты!

Первым в зеркало вошел Агон, и сразу же оказался в комнате Халда. Следом шли Одвор и Склой. Воины ловко разошлись по сторонам, прикрывая подходы к императору. Затхлый воздух пах пылью. Старик, сидящий в кресле напротив зеркала, устало улыбнулся нежданным гостям, но даже не попытался подняться.

Агон не стал ждать других действий старого бога, и грубым заклинанием вырубил могущественного чародея. В этот момент в комнате появилась Лемилла.

– Время пришло, – нежно подбодрил ее он.

Она побледнела. Плотно сжала прекрасные губки, и резко вздохнула, как перед прыжком в ледяную воду. Агон заметил, как презрительно скривился Склой. Старый друг считал Лемиллу недостойной. Они много спорили из-за этого, но в конце концов усатый рыцарь согласился с доводами приятеля. Лишь человек Халда способен использовать мощь оглушенного старика.

Пройдя мимо воинов к креслу, Лемилла выхватила кинжал и одним ударом погрузила его в грудь бога. А затем, как пьяная, отшатнулась прочь.

– Все хорошо, – поспешил к ней Агон. – Все хорошо, любимая.

Лемилла оттолкнула его, но он не обиделся. Раньше ей не приходилось убивать.

"Второй этап!" – император мысленно обратился к верному Ухлаку. Потом, после операции, он утешит возлюбленную. Тогда у них будет много времени.

"Готово, господин. Врата открыты!" – почти сразу ответил тот.

Первым опять шел Агон.

Усмий, в отличие от своего вечного врага Халда, жил в простой избе без торжественных изысков. Но сын Подземных Кузен не собирался сдаваться просто так. Едва Агон оказался в комнате, как в него ударил сноп белого света. Одним за другим стали лопаться магические щиты императора, чары простых волшебников не справлялись с мощью старого бога.

Из темноты к упавшему Агону метнулась фигура, но путь ей преградил Склой. Комнату потряс шквальный звон клинков. Первый рыцарь умело оттеснил противника прочь, а Одвор тем временем ринулся к источнику белого света.

Усмий на миг отвлекся от императора, чтобы покарать дерзкого сейнарца, но и этого мгновения чародею хватило. Простенькое, но чрезвычайно могучее заклинание пронзило тучного бога насквозь. Усмий повалился на колени и что-то прошипел.

– Где Лемилла, брат? – закричал Склой.

Только сейчас Агон понял, что девушки в комнате нет. Что они беззащитны перед проклятьем Усмия. В тот же момент умирающий бог что-то выдохнул, на его губах запузырилась кровь и на пол рухнул уже мертвец.

Первый рыцарь жалобно вскрикнул и вдруг застыл. А затем обернулся к Агону. Император сразу понял, что перед ним уже не тот весельчак, с которым они много лет планировали сегодняшнюю операцию. Перед ним, в оболочке мереанского воина, стояло проклятье Усмия. То, чего они так опасались, и то, что должна была нейтрализовать Лемилла.