Дамиано кивнул. Иногда он видел в кошмарах тело Амато, вернее, то, что от него осталось после страшного взрыва в авто.

– Дома есть вещи, напоминающие о Амато?

– Его шлем, наша фотография и кулон. – Дамиано показал на военный жетон на груди.

До этого Зара была уверена, что кулон принадлежал Дамиано, но он оказался памятной реликвией.

– А мотоцикл? Я думала, что это наследство от Амато.

– Нет, этот мотоцикл я купил на свои деньги. Амато любил гоночные машины, но не мотоциклы.

– Поняла. – Зара сменила тему и решила спросить прямо. – За рулём ты всегда сосредоточен? Не было мыслей, что ты попадёшь в аварию?

Дамиано ухмыльнулся. Зара всё поняла.

– В таком случае… – Зара вырвала листок из блокнота и написала название таблеток.

По последним данным, у Дамиано усилилась тревога, и на работе он по своему желанию брал больше работы, чтобы избавиться от навязчивых мыслей. Кроме тревоги Дамиано рассказал, что познакомился с Марфой Квин. Он думал о ней последние несколько часов. Ему было интересно, всё ли у неё в порядке, не написал ли снова этот неадекватный идиот… как у неё вообще дела после сна на новом месте? Дамиано снова хотел встретиться с ней и поговорить ни о чём. Мысли о Вивиан невольно вызывали у Дамиано улыбку, и от глаз Зары это не ускользнуло. Она ухмыльнулась и поставила Дамиано в неловкое положение. Сейчас его настроение зависело исключительно от одного – от прекрасной и обаятельной брюнетки в красном платье. Как Зара определяла, что чувствовал Дамиано, если большинство времени его лицо расслаблено, брови едва нахмурены, а уголки губы находились в одном положении? Способности этой девушки – талант, по мнению Кинга, но на деле по Дамиано видно, что с ним что-то не так. Он просто любит всё отрицать.

– Сегодня у меня Марфа ночевала. Её настоящее имя… – не договорил Дамиано, ибо Зара прервала его рукой.

Она знала настоящее имя Марфы Квин.

– Ничего себе, Дамиано… ты знаешь, что у неё не меньше проблем, чем у тебя? Девушка категорична к себе и очень боится сообщений на телефоне. В твоём новом деле, да и в прошлом тоже, все убитые мужчины возле того чёртового клуба были напрямую связаны с ней. И Майкл, и Шен Эртон контактировали с Вивиан. После их смертей Вивиан стала бояться, что в один момент просто убьют её.

– Этому не бывать. Я возьму это дело под свой контроль и не позволю, чтобы на территории «Асмодея» произошло ещё одно убийство.

Вивиан была к Дамиано добра и искренна, она смущалась, когда он говорил с ней на личные темы и позволил общение на «ты». Дамиано смутили проблемы Вивиан. Он понимал, что в ближайшее время не дождётся правды, поэтому отбросил идею самостоятельно узнать, что у неё произошло. Зара вручила Дамиано листок с новыми таблетками.

– Дамиано, Марфа Квин тебя привлекает?

– Я не знаю толком. Я не испытывал такого интереса никогда в жизни. Меня привлекает не только приятная внешность Вивиан, но и её внутренний мир. Я не понимаю, почему мне так хочется помочь ей. Возможно она не расскажет мне о своих проблемах в скором времени, но это не уменьшит мой интерес. Но я даже сутки её не знаю…

– И что? Будет повод общаться дальше. К тому же упускать такую красивую девушку… будет обидно, если ничего не удастся. А Вивиан, хоть и имеет травмирующий опыт и не до конца вышла из абьюзивных отношений, очень хочет иметь того, кто её защитит.

– Это она тебе сказала? – Дамиано резко умолк и сложил руки на коленях.

– Нет, просто это известно абсолютно всем, кто знает Марфу Квин.

Дамиано, послушав Зару, твёрдо решил продолжить общение с Вивиан, и даже если придётся попотеть, чтобы добиться её расположения – он будет стараться. Зара пожелала ему удачи и допила чай. Терапия продлилась ещё около сорока минут. Зара задавала вопросы Дамиано о его отце, надеясь раскрыть проблемы, затаившиеся в глубине его души. Дамиано, в свою очередь, соглашался редко отвлекаться от этой темы, иногда переключаясь на воспоминания о брате и его поступках. По мере того как Дамиано размышлял об Энрике, его итальянский акцент и жестикуляция становились более заметными. Он рассказал Заре о том, как проводил время с Амато в детстве, об их общих интересах и моментах, когда они были близки. Но с каждым словом Дамиано всё больше проникался горечью и грустью, вспоминая, как он остался без единственной поддержки и стал тенью отца. Он описал, как Энрике стал всё больше увлекаться работой, постепенно отдаляясь от семьи. Вместо того чтобы хвалить младшего сына за достижения, он отчитывал его за оплошности. Даже на похоронах Амато Энрике не было. Дамиано в свои семнадцать впервые понял, что его отец всегда был недоступен, как будто он жил в собственном мире.

По мере того как Дамиано рассказывал, он постепенно начинал осознавать, что его отец никогда не показывал ему достаточно любви и поддержки. Он ощущал неуверенность и страх, что не сможет достичь успеха, который Энрике всегда ожидал от него. Дамиано понимал, что эти чувства перекочевали во все сферы его жизни, включая отношения с другими людьми на работе и самооценку. Постепенно Дамиано пришёл к выводу, что он имеет право на счастливую жизнь, независимо от чьих-то ожиданий. Терапия продолжалась, и Зара с Дамиано работали вместе, чтобы разобраться с эмоциональными ранами прошлого и построить здоровые отношения с самим собой и окружающими людьми. Дамиано не обязан следовать тем же путём, что и его отец, и что он может создать свою определённость и смысл в жизни. Дамиано стал проявлять больше самоуверенности и решительности в своих действиях. Он не обязан угождать капризам отца, Зара продолжала поддерживать Дамиано на его пути к выздоровлению и самосознанию. Она помогла ему осознать, что прошлое не определяет его полностью, и что он имеет силу и возможность изменить свою жизнь к лучшему. И стимул, чтобы измениться и стать лучше – Вивиан.

После терапии Дамиано не стал задерживаться и сразу прибыл в участок. Плохое настроение Кинга разошлось по всему участку – Доминик и остальные друзья Дамиано напряглись, стоило увидеть его спокойным, но с играющими желваками.

– Я думал, ты не придёшь. У тебя на столе лежат протокол и заключение от коронера, – заявил Доминик, и Дамиано кивнул. – Всё хорошо?

– Я в порядке, – вздохнул Дамиано и кивнул, чтобы Доминик следовал за ним.