Шрифт:
Может, папочка и не большой специалист в строительстве, но тут, по мнению Ольги, он был прав если не во всем, то во многом…
Злость великолепно помогла ей взять себя в руки. Она даже улыбнулась.
– Из "Стройгиганта"? А вы не ошибаетесь? Мой парень работает в совсем другой структуре, и по возрасту он далеко не па…
Договорить ей не дала ладонь мужчины, хлестнувшая ее по лицу. Хлестнувшая без замаха, вроде бы легонько… однако, на миг перед ее глазами вспыхнул очень яркий белый свет, а щека онемела.
– Хватит выдрючиваться, сука, – почти лениво сказал блондин, – Мне нас…ть на то, где работает твой очередной трахальщик, но бывший – все еще в "Стройгиганте", – он приблизил свое лицо к ее лицу. Так близко, что она могла рассмотреть мельчайшие поры на его коже, – Фамилию назвать? Вересков его фамилия. А позвище – "Медведь"… снова не помнишь? Не помнишь того, кто трахал тебя в прошлом году? Или тебя трахало столько народу, что всех и не упомнишь?
Она услышала глумливые, дебиловатые смешки дегенератов, стоящих у двери в пародии на секьюрити, и ее захлестнула настолько ослепительная волна ярости, что она попросту забыла – об осторожности, о грозившей ей реальной опасности, о том, где находится, – и, размахнувшись, с силой ударила блондина по лицу.
Она еще успела с удовлетворением отметить вспыхнувший на его щеке отпечаток своей ладони, очень яркий, алый отпечаток…
когда перед глазами опять взорвалась вспышка белого света, и голова ее, отозвавшись звоном, ударилась о мягкую (по счастью) спинку дивана.
Эта оплеуха была куда сильнее предыдущей.
"Он мне мозги чуть не вышиб, – вяло подумала Ольга, – Что же будет дальше?"
* * *
7.
"Медведь" (нокаут)
"Вот и пришло время платить за все, – подумал он, ощущая невероятную, чудовищную, смертельную усталость, – Приспело… Не отвертишься…"
В кабинет осторожно заглянула секретарша.
– Вячеслав Сергеевич, вам нехорошо?
Нехорошо, детка, это еще очень мягко сказано… Но как они сумели добраться до Ольги? Как вычислили его самое слабое, самое уязвимое место?
"Ну как, господин Вересков, вы еще не решили, что следует сделать для вашего же блага?- наглый и довольно молодой голос. Ясно. Гнидин кому-то из своих холуев поручил сделать грязную работу. Может, тому блондину с водянистыми глазами… или еще кому-то. Да это и неважно, - А у нас сюрпри-из для вас имеется, Вячеслав Сергеевич… Не догадываетесь, какой? Нет, нет, не бросайте трубку, девочка еще не переговорила с вами… Какая девочка? Неужто запамятовали? (тут у него возникло ощущение, будто сердце сжала внезапно железная ручища) Так Оленька! Оленька Снигирева! Ну, вспомнили? Вспомнили, конечно… разве легко забудешь такую красотку? Так вот, у нас она сейчас гостит… Правда, боюсь, сама она от этого далеко не в восторге…"
А затем самое ужасное – он услышал ее крик. Отчаянный, дикий крик: "Никакого Верескова я не знаю, тварь! Никакого…"
И звук пощечины.
В какой-то момент он думал, его сердце не выдержит, разорвется от ужаса. Невероятного, черного ужаса.
В следующее мгновение в сознание вкралась наиподлейшая мысль – вкралась как убийца в спальню беззаботно спящей жертвы: "Лучше б это была Зойка… Кто угодно… Кто угодно, но не Ольга! Не Олененок!"
Впрочем, эта мысль тут же исчезла, а на смену ей пришла куда более кошмарная – что эти твари с Ольгой делают? И что могут сделать?
"Ай-яй-яй, у девочки такая короткая память, господин Вересков… Но вы-то ее помните, надеюсь?"
– Отпустите ее, – наконец сумел он сипло выдавить из себя, – Отпустите… я согласен на все ваши требования, выполню все ваши условия, если вы немедленно ее отпустите. Согласен на все, слышите? При том, что вы ее отпустите сейчас же…
И опять – смешок. Наглый смешок. Подлый… невероятно.
"Ну нет, Вячеслав Сергеевич, все не так просто… Эта девочка теперь – наш гарант. Пока она с нами, вы тоже С НАМИ, верно?"
Верно. На сей раз эти твари все рассчитали верно. На сей раз это даже не проигрыш, а сокрушительный нокаут. От такого нокаута уже не поднимешься. Захватить девчонку, девятнадцатилетнюю девчонку, абсолютно ни в чем не повинную – что может быть чудовищнее? Да… уж если они на это решились, значит, Гнидин совсем обезумел… впрочем, в курсе ли Гнидин? Он из тех, кто предпочитает не знать о грязных методах и приемах своих холуев… Нет, так он не подставился бы, не до такой степени…
Он залпом выпил сто граммов коньяку, следом – опять же залпом – стакан минералки. Сердце продолжало ныть. Душу жгло огнем. Чтобы забыть крик Ольги, и звук удара, и ее неотчетливые рыдания, слышимые в телефонной трубке, нужно более верное средство – к примеру, крупнокалиберный револьвер. Но он и на это теперь не имеет права. Нокаут, "Медведь". Сокрушительный нокаут.
* * *
Глава 2.
1.
Кирилл (экстрим-1)