– Я ценю твою заботу, – отчеканил Нолан, ему стало неприятно, что старый друг поучал жизни в фениксовом племени.

Урмё отвёл взгляд, поняв, что перегнул палку, проводил на второй этаж в гостевую комнату, которая почти не изменилась за тринадцать лет. Нолан стянул перчатку с левой руки, мокрую куртку, развесил их на спинке кровати, и уже спокойней спросил:

– Завтра пойдёшь к писцу?

– Вместе пойдём, – лукаво улыбнулся Урмё. – Я видел сегодня издали его жену. Знаешь, она мне чем-то напомнила Шермиду. И есть у меня подозрение, что говорить лучше с ней.

– Почему ты так думаешь?

– Тебе ведь сказал шестой советник, что не особо хочет родниться с Тенями. Но жена Нгуэна не Тень. Кто угодно, но только не Тень. Это меня немного… хм, интересует, тревожит… Я отчего-то уверен, что эта ниточка куда-то нас приведёт.

– Да-а, что не женщина, то загадка, – покачал гость головой и рассказал о беседе с леди Ксенией.

Урмё от души рассмеялся.

– Тебе повезло, друг мой. Она – лучшая выпускница школы. Продвигает передовые реформы. И это в свои-то семнадцать лет! Девчонка далеко пойдёт! Ох, пробивная!

Они вместе приготовили ужин, не прерывая разговор в процессе и во время еды. Нолан наконец-то смог позволить себе есть и пить не боясь быть отравленным. А после разошлись по спальням. Ливень ещё хлестал, когда дом погрузился во тьму и сон сморил двух уставших напарников.

Спины радонасцев путеводной звездой вели его к цели. Наконец появилось время подумать о предстоящем деле. Сложном, невыполнимом, непонятно за какие грехи навязанном деле. Хотя, хм, понятно, за какие. Но неравноценный обмен был. Да, неравноценный – это Тавир знал точно.

Надо было проникнуть на корабль. Найти главного. Дать ему выпить содержимое фляжки, хранящейся в рукаве – настой из крови Энба-оленя. Показать знак на фляжке и сказать заветную фразу: «Назови своё имя и присягни на верность тому, кто покажет тебе этот знак в следующий раз». И всё! Остальное – дело других. Точнее, другой – коварной леди Филиппы, будь она проклята, будь проклят Тавир и тот день семь лет назад.

Мальчишка выругал себя в который раз. «Было бы время, ещё два дня, нанялся бы на корабль, выполнил приказ, а потом, если повезло бы, сбежал. Может даже улетел. Феникс я или редька с глазами? А теперь придётся выкручиваться», – зло бубнил он себе под нос и вспоминал, как летал на своих крыльях в первый и единственный раз во время инициации, а больше не довелось. Сила отказывала своему птенцу в этом.

Мачты корабля Радонаса показались над крышами дома впереди. Огромные. Толстенные. Мальчишка испугался. Он понимал, что шансов у него ничтожно мало. Но нужно выполнить приказ. Иначе Фениксам придёт конец. Отдельные соплеменники волновали мало, но вот племя целиком – уже другой разговор. Если леди Филиппа действительно обладала той силой и теми связями, о которых говорила, то триединая сила Энба побережий моря Тарбах под предводительством города Ярмехель восстанет против Фениксов Красных гор. Нельзя! Нельзя этого допустить! Даже если это будет не прямо сейчас, а через несколько лет.

Зычный крик впереди. Радонасцы, за которыми следовал Тавир, остановились, щёлкнув каблуками, на краю пирса. Перед ними выросла скала: огромный мужчина в алом, с металлическим подобием короны вокруг меховой шапки. Здоровяк снова крикнул, и те двое склонились ещё ниже. Руки одного были заведены за спину и сильно дрожали.

– Нашёл, – выдохнул Тавир.

Краем глаза он заметил две быстрые фигурки, пронзившие потоки людей и выскочившие на правый пирс, самый длинный, самый дальний, ведущий к кораблю королевства Прэстан. Пригляделся и узнал своих спутников: маленького птенчика, обещанного в качестве извинительного подарка принцу Августу, и подлую Тень, которая зачем-то выжила, пройдя усиленную охрану у южных ворот. Засмотревшись, Тавир чуть не упустил радонасцев. Здоровяк поднялся по трапу первым, двое других понуро телепались следом. Ветер бил их плащи, кидал в лицо солёные брызги. Мальчишка вновь убедился в том, насколько быстро большое становится малым рядом с превосходящей мощью. Этот, в короне, откровенно пугал. Казалось, не достанет сил сопротивляться великому. Но и убежать нельзя.

Тавир, держась в густой тени корабля с краю пирса, юркнул за мужчинами следом, почти ползком взобрался по трапу и сразу нырнул между штабелей ящиков с краю палубы. Корабль качнуло. Вторженец высунул нос из укрытия, огляделся. Здоровяк стоял у мостков, ведущих на возвышение в начале корабля, где у руля навытяжку ожидали трое мужчин. Человек в «короне» отдавал им приказы, и близко к нему никто не подходил. Да, можно было подобраться, но вот как? Как сделать это незаметно? Как?..

Тяжёлый гул колокола раздробил суету мыслей. Шквалистый ветер и сильный крен. Тавир обернулся, вытянул шею над высоким бортом. Корабль королевства Прэстан, вспучив паруса, покидал порт. Крик. Тонкий, надрывный. И белый фонтан брызг. Тавир узнал голос Чиёна и прерывисто вздохнул – одним меньше и даже рук марать не пришлось. Суета на палубе. И уже здесь, под красными флагами, «Дон-дон-дон-н!» колокола.

На какое-то время стало плевать на всё. Тавир понял, что не успеет исполнить приказ до отплытия. Изнутри будто вынули стержень. Сполз по борту спиной, сел, ссутуливши плечи, чтобы вмещаться в узкий просвет между ящиков, стиснул зубы, рвано и редко дышал.

Он сбивчиво рассуждал то вслух, то в мыслях, загибал узловатые пальцы, теребил сальные патлы, корил себя и хвалил, до крови кусая губы: «Я никого не убил. Я сделал и сделаю всё, что нужно… Он сам туда пошёл. Он – шанс Фениксов сбежать на другой континет, где много железа, которое можем добывать и обрабатывать только мы. Пусть он всё сделает правильно… Пожалуйста! Что я наделал? Зачем его бросил? Нельзя было отпускать его одного… Я не хочу больше бояться возмездия непонятно откуда. Ярмехельские Энба с востока, Прэстан – с Запада. И уже не на Теней. А на нас, Фениксов… За что нам это? Нет-нет, всё хорошо! Всё так и задумано! Я ведь пообещал Августу! Я не сделал ничего плохого! Птенчик сам туда пошёл! Но я ведь ему помог! Ха-ха! Подменил рекомендации на суде! Как знали, как знали, что так будет нужно! Но ведь… Беда-а! Он же там совсем один! Только инициирован, да что он вообще сможет? Его убьют! Его точно убьют! И никто не поможет! Крысёныша скинули…».