Он внимательно посмотрел на меня, встал и медленно направился в мою сторону. Кареглазый атлет, успела я словить свою мысль, и тоже поднялась.

Почему–то на ум снова пришла старая картинка: он качает пресс в тренажёрном зале. Я даже головой мотнула, чтобы больше не представлять его так чётко в непонятном и безнравственном виде.

– Твоя красота сегодня затмевает солнце, малышка, – он встал за мной, потому что я, дрожа, подошла к панорамному окну. – Не бойся меня, Ксю. Я ничего и никогда не сделаю тебе плохого. Потерпи, пожалуйста, мою настойчивость. Я просто не знаю, как вырвать тебя из лап липкого и ненужного страха перед мужчинами, – я нервно дёрнулась от его слов, но он, наоборот, сильными руками прижал меня к своему телу. – Не знаю, как вырвать тебя из лап страха перед настоящей жизнью... Я не психолог, но мне кажется, что то, чего больше всего боишься, надо, наоборот – брать и делать. Без фанатизма, конечно.

Я обмякла в его руках. Надо же, сегодня меня ничего не бесило и не беспокоило, хотя он почти силой заставил меня принять его предложение по работе… остаться у него жить.

В моей груди что-то защекотало, как при первой нашей встрече, когда он прятал флешку. И я снова непроизвольно коснулась своими пальцами в месте покалывания в районе солнечного сплетения. Он мгновенно накрыл своей тёплой большой ладонью мою руку.

– Синеглазка, долго ты ещё будешь меня мучить?

– Я не…

– Тсс, малышка. Послушай меня, – он говорил очень тихо, ласковым голосом. – Мне также болит вот здесь, – он сильнее нажал на мою ладонь, а я снова ощутила тяжесть в икрах. – Мне становится тяжело дышать, когда ты смотришь на меня ненавидящим взглядом, – в его голосе сквозило отчаяние.

Уверенный двухметровый мужчина жаловался мне, как ему плохо. И причина этой боли – я.

– Я миллионы раз возвращался в своей памяти к тому моменту, когда прижал тебя к забору. Переигрывал бесконечное количество раз всё в своём уме. Ты трепетала в моих руках, как птичка. Вкусная и нежная, такая вся солнечная. А сейчас я вызываю у тебя отвращение… В твоих глазах… – его голос стал глухим. – Я должен был в тот же вечер тебя разыскать. На ногах стоять ведь мог, значит, ничего бы страшного со мной не случилось. И ты не попала бы в руки к этому тирану. Уж я бы об этом позаботился. А сейчас чувство бессилия и ощущение, что я ни на что не могу повлиять, меня убивают, Ксения.

Я завертелась в его руках, но он не отпустил меня. Вадим опустил свою голову ко мне на плечо. Его шумное дыхание вызывало такие же молекулы под кожей, как и полчаса назад.

– Вадим… Ты влияешь… Ты меняешь…

Его пальцы заскользили по моему телу. Он тяжело и шумно задышал.

– Хотел бы я влиять, Ксю.

– А у тебя тоже психологическая травма, – нервно рассмеялась я.

– Тебе виднее, мой психолог, – он неожиданно впился своими, как мне показалось, огненными губами в мою шею и застонал.

Наверное, какой-то дурман меня окутал, потому что я сама откинула голову назад и закрыла от наслаждения глаза.

– Вадим Сергеевич! – услышала я писклявый голос за спиной. – Вадим Сергеевич… ох, простите, – прошептала длинноногая блондинка из приёмной, когда я отскочила от Вадима на безопасное расстояние.

– Что тебе нужно? – от раздавшегося грозного окрика Вадима даже у меня подкосились коленки. – У тебя телефон сломался?!

– Простите меня, пожалуйста, – секретарь выбежала из кабинета.

Я стояла и дрожала. Замечательно проходит мой первый день на работе.

– Вольно, Ксю! Ты что, испугалась?

– Вадим, что теперь будут говорить обо мне и о тебе в компании? Сначала Виталий, потом она, – я кивнула на дверь.

– А ничего не будут говорить. Вот точно из-за таких мелочей не стоит беспокоиться. Это моя компания. С безупречной репутацией. Ну, почти с безупречной. Идём, проведу для тебя экскурсию.

Я думала, что когда мы выйдем из кабинета, секретарь будет смотреть на меня с презрением. Но ничего подобного не произошло. Совсем наоборот: она тут же поднялась и подошла к нам с виновным лицом. Мне даже показалось – заплаканным.

– Вадим Сергеевич! Не увольняйте меня, пожалуйста. У меня мама болеет. Я не знаю, зачем так сделала. И вы, Ксения, меня простите. Извините, я не знаю вашего отчества, – по её щекам потекли крупные слёзы. – Я виновата, это всё женское любопытство.

– Не плачьте, пожалуйста, – мне стало неудобно, что передо мной извиняются. – И можно просто – Ксения.

– Очень приятно. Эльвира, – она протянула мне свою худенькую руку.

Я пожала её и посмотрела на Вадима. Он улыбался и хитро щурился:

– Эльвира, скажи, только честно. Это тебя Шура из бухгалтерии попросила за мной проследить? Или Стася? Что молчишь? Я и так всё про вас знаю, девушки. А скоро буду знать ещё лучше, – он многозначительно посмотрел в мою сторону.

– Как это? – перестала плакать Эльвира.

– Есть теперь у меня специалист по персоналу, проявляющему нездоровый интерес. Всегда хотел узнать, на что может сподвигнуть женское любопытство.